Поведению Вулисмы можно найти объяснение. Позднее, после того как «Пидалион» в 1800 г. будет издан и обнаружится коварное вмешательство Феодорита в текст книги (об этом речь пойдет ниже), прп. Никодим вновь обратится к Вулисме с мольбой о помощи. Тогда тот напомнит ему, как разгневался патриарх Неофит, когда другой труд прп. Никодима, «Собрание избранных псалмов и молитв», напечатанный в патриаршей типографии (в Константинополе в 1799 г.), оказался недостаточно исправленным и вышел в свет с ошибками. «Из того, что содержится в „Евхологии“, – напишет Дорофей, – самое большое число ошибок оказалось в молитвах св. Августина. Вероятно, их не сравнили с достоверными рукописями. Тот, кто переправлял рукопись книги со Святой Горы, прекрасно знал об этом, когда отдавал ее в печать, но он не согласился передать ее сведущим людям, имеющим доступ к другим рукописям. Я просматривал эти другие рукописи и показал их жившему неподалеку бывшему патриарху господину Неофиту. Он же, оттого что уже ничего нельзя было исправить, решил сжечь все книги на патриаршем дворе, не вынося тех криков, которые поднялись против этих книг (курсив наш. – Ф. Я.)». Вероятно, Дорофей при работе над «Пидалионом» принимал в расчет этот вспыльчивый характер патриарха и действовал так, чтобы со всех сторон обезопасить себя.
После того как докладная записка была представлена Синоду, круг лиц, участвовавших в обсуждении книги, расширился. Дело издания «Пидалиона» касалось уже не только его составителей и Дорофея, но превратилось в вопрос, требующий синодального рассмотрения. Тем самым составители «Пидалиона» и рецензент были поставлены в более тесные рамки и их инициатива была ограничена, поскольку теперь решающее значение имели воля и воззрения патриарха и архиереев Синода.
О содержании замечаний, изложенных в докладной записке и касавшихся канонических вопросов, а также о содержании писем Вулисмы речь пойдет позднее.
3. Получив письмо Дорофея от 16 октября, в котором сообщалось, что вопрос о разрешении напечатать «Пидалион» будет рассмотрен на Синоде после празднования памяти св. Димитрия (1791 г.), прп. Никодим ожидал синодального решения и, не имея больше никаких известий, 5 января 1792 г. написал Дорофею третье письмо. Это письмо сохранилось. В первую очередь прп. Никодим желал узнать решение Синода: «Я ожидал, когда вы пришлете мне книгу, и ждал известия о том, какое решение вынес „Синод святых архиереев, который должен состояться на праздник св. Димитрия“, как вы мне писали, но, видя, что прошло уже много времени...». Конечно, прп. Никодима занимала мысль не только об этом решении, но и, собственно, об отрицательном отзыве на книгу, который содержался в докладной записке Дорофея, и потому прп. Никодим жаловался: «И я сообщаю тебе, что получил твое священное письмо, как и тетради с рецензией на книгу, и премного благодарен за те труды, которые вы подъемлете и достойным мздовоздаятелем которых, несомненно, станет Господь. И все же (простите, что я, скорбящий, глаголю скорбное!) не было необходимости, как мне кажется, докладывать все это Синоду, но следовало бы написать непосредственно мне, чтобы из-за таких мелочей, легко поддающихся исправлению, не дать повода многим, а особенно тем, кто склонен к осуждению, порицать книгу и возводить на нее клеветы даже в том, в чем она совершенно безупречна». Места, «легко поддающиеся исправлению», прп. Никодим исправил еще до получения рецензии сам или по указаниям Дорофея, изложенным в более ранних его письмах (как сохранившихся, так и утерянных). «Я и прежде составления рецензии, – пишет Никодим, – добавил толкование слова „епископ“,
