— Он должен знать. Трон, я не знаю. Он знал, на что я был похож, когда мы были в Схоле. Я не изменился. Он должен знать.
Дорден сцепил свои тонкие белые пальцы.
— Вэйном, — сказал он, — мы в преддверии отправления на миссию, которая настолько важная, что нам еще не рассказали ее детали. Все тревожатся. Это абсолютно естественно.
— Но...
— Вэйном, чего вы боитесь? Смерти?
— Трон, я не готов умереть! — залепетал Бленнер. — Я еще не пожил! Возможно, вы смирились с этим, но я, определенно...
Он остановился и посмотрел на доктора.
— Я сказал ужасную вещь. Мои извинения.
— Нет нужды. Вы правы. Я готов. Мы отправляемся к тому, что меня совершенно не пугает.
— Ну, тогда, я бы хотел немного того, что у вас есть, — сказал Бленнер.
— Это можно устроить, — сказал Дорден. — Смотрите, Вэйном, я думаю, что это, на самом деле, не связано со смертью. Я полагаю, что вы, на самом деле, боитесь, что все выяснится. Я полагаю, что вы боитесь выйти на линию огня и подвести его.
Бленнер вздохнул.
— Черт, — произнес он. — Я даже не рассматривал это. Я все еще висел на части смерти.
Дорден улыбнулся. Он поднялся и взял маленькую коричневую бутылочку с забитой полки. Он дал ее Бленнеру. Она была наполнена маленькими овальными таблетками.
— Одну каждый день, или когда вы чувствуете себя взволнованным. Это улучшит вашу силу духа или поможет вам ясно мыслить. Приходите ко мне, когда вам будет нужно еще.
— Спасибо вам, доктор, — сказал Бленнер. — Теперь слушайте. Я не хочу, чтобы это...
— Я могу заверить вас, что то, что только что было между нами, останется в тайне.
— Спасибо вам.
— И последнее, комиссар. Если вы, на самом деле, хотите укрепить себя, вы должны делать то, что я собираюсь сделать.
— Да? — сказал Бленнер.
— Молитва и почитание, комиссар. Я стал регулярно посещать часовню. Я думаю, что это позволяет мне жить дольше, чем любые лекарства. Присматривайте за душой, и она отблагодарит человека, построенного вокруг себя.
Береговые службы обычно проводились в лагерной часовне, но во время Импровизированной Ярмарки экклезиархи раздавали благословения на открытом воздухе.
Аятани Цвейл только начинал свое утреннее обращение, когда появился Дорден. Цвейл стоял на ящики из-под боеприпасов, с кодексом в руке, с двумя молодыми мальчиками из лагерной свиты, стоящими по обе стороны от него с раскачивающимися кадилами. Они выглядели скучающими, но он заплатил им за это. Он выбрал место в конце одного из палаточных рядов, и уже собралась толпа. Дорден встал на ее краю.
