— Кстати, рад видеть, что ты вернулся, Меррт, — тихо сказал Харк.
— Сэр?
— Ты там, где должен находиться. В Первом. Попытайся больше ненафесовать ради себя.
— Я гн… гн… изменился, комиссар.
— Рад это слышать. Я направляюсь к колодцу.
— Задний люк, сэр, — ответил Меррт, показывая большим пальцем через плечо.
Харк обошел массивную лестницу. Там было отверстие в полу, медный люк был открыт. Харк стоял у края и пристально смотрел вниз.
Темнота.
Кипа Гвардейского снаряжения была навалена рядом с люком. Харк подошел к ней и взял фонарик. Он его включил. Луч был горячим и желтым, сильно контрастирующим с молочным излучением фонарей дома.
Он подошел назад к люку и посветил вниз. Там была шаткая железная лестница. Харк аккуратно слез на нее.
— Если стукнешь по ним, они становятся ярче, — заметил Рядовой Твензет, стуча по одному фонарю на стене.
— Не делай этого, — сказал Варл.
— Почему нет?
— Потому что… я пристрелю тебя, — сказал Варл.
— Логично, — ответил Твензет.
Комната была сырой и холодной. Это была самая нижняя часть дома, глубоко под поверхностью, или так, по крайней мере, говорили планы. Варл очень мало верил планам.
Он вел огневую команду из шести человек из Роты В, парней Роуна: Бростина, Лайдли, Твензета (он стучал по фонарю), Гонлеви, ЛаХарфа и Канта. Приказом, лично от Гаунта, было найти и обезопасить водный источник цели.
Цеглан Варл был Танитцем старой школы, одним из первых из оставшихся. Он был популярным, потому что он был шутником и проказником, и непопулярным, и это было достаточно смешно, в точности по тем же причинам. Варл был худым и подтянутым, как натянутая веревка. Люди с ним были, по большей части, Белладонцами, за исключением Бростина, огнеметчика, который тоже был Танитцем старой школы, очень старой школы.
Бростин с Варлом вместе прошли Гереон, в первый заход. Они не сломались и плюнули ему прямо в глаза.
Приказ шел вместе с планами, надуманными отметками на прозрачной бумаге, которые привели их вниз к тому, что Бростин с удовольствием описал, как «дырка в жопе» дома.
Глубоко внизу, вырезанная в скале, влажная. Капли выступали на шероховатых, покрытых известью стенах. Шаткая железная лестница привела их в эту яму.
Они обошли вокруг, водя фонариками туда-сюда, как мечами из света во мраке.
Фонари дома в колодезной комнате были очень тусклыми.
Комната была приблизительно овальной, и вырезанной в скале. Пол был выложен толстыми лакированными досками. В центре комнаты стояла большая железная бочка с медной крышкой. Сложная система цепей тянулась от крышки до шестерней и блоков на потолке.
