— Ну, они старые и выглядят так, как будто их составили по памяти, — неуверенно сказал Даур. — Или по чьему-то предположению. Так что…
Харк кивнул. — В точности мои мысли. Мы нарвемся на сюрпризы в этом месте. — Он снял фуражку и снял очки в медной оправе. Его глаза были воспалены.
— Вы в порядке, комиссар? — спросил Даур.
— А?
— Вы выглядите уставшим, если позволите.
— Я плохо спал. Отправляй следующую команду. Мы задерживаемся. — Все больше солдат заходило внутрь через внешний люк и собиралось в сторожке. Харк смотрел и ждал, пока Даур собрал, проинструктировал, и отправил еще три команды. Ожидая, Харк вытащил свой собственный пакет с бумагами, и нашел план центральной части. Описание составленной карты Баном Дауром было слишком мягким.
— Я собираюсь найти водные запасы этого места, — сказал он Дауру.
— Колодец?
— Ага.
— В нижней части центрального уровня, я полагаю. Должно быть там. Я отправил команду Варла туда. — Харк кивнул. — Я найду их. Если кто-нибудь будет меня искать, я ушел туда.
— Да, комиссар. — Даур бросил взгляд на большого человека. — Вам нужен эскорт, сэр?
— Я выгляжу так, как будто мне нужен эскорт, капитан? — спросил Харк.
— Вы не выглядели так, что вам нужен эскорт с того самого дня, когда я встретил вас, сэр, — сказал Даур.
— Хороший ответ, капитан. Увидимся позже.
Харк вышел через внутренний люк.
Широкий коридор вел от внутреннего люка сторожки в сердце дома. У него была восьмиугольная форма в поперечнике, а пол был мощеным. Стены и потолок были покрыты темным, блестящим материалом, который представлялся Харку или выветрившимся сплавом или каким-то, обесцвеченным временем, лакированным деревом. Блестящий темно-коричневый, во всяком случае, похожий на полированный панцирь черепахи или на табачный плевок.
Был слабый намек на гравировку на стенах на уровне плеча, но ничего нельзя было разглядеть глазами или ощутить прикосновением.
Харк шел по коридору. Каждые двадцать, или около того, метров, небольшие каменные ступеньки поднимали весь туннель на метр, или около того, так что было невозможно увидеть всю длину прохода.
Впервые за недели, Харк чувствовал себя искренне одиноким. Возможно, впервые за годы. Здесь не было звуков, за исключением его собственных шагов и дыхания, и легкого скрипа его кожаной куртки, когда он двигался. Здесь не было звуков движения или голосов, и он был так глубоко в скале, что исчез звук ветра снаружи.
Свет был странным: тусклые химические светосферы висели на толстых, иссушенных трубках, которые выглядели похожими на больные артерии. Свет медленно пульсировал, ярче, затем тусклее.
