— Ох, Трон, — выдохнул Харк.
— Серьезно, Нахум. Я думаю, что ты должен рассказать нам об этих методах. — Гаунт посмотрел на остальных. — Кто знает? Может быть они докажут свою полезность.
— Может мне, ну знаете, просто застрелиться сейчас? — спросил Ладд.
— Переживание смущения закаляет характер, Нахум, — сказал Гаунт. — Примирись с этим. Начни с того, откуда взялись эти методы.
Ладд посмотрел на землю. Он что-то пробормотал.
— Громче, пожалуйста.
— Моя мать научила меня им.
Тона Крийд начала хихикать. Варл, Белтайн и даже Роун, несмотря на свое мрачное настроение, тоже начали смеяться, но только хохот Тоны по-настоящему резал воздух. Это заставило Харка вздрогнуть. Он знал этот звук: фальшивый смех приглушенной боли.
Гаунт поднял руку для тишины. — Не, серьезно, — сказал он. — Пусть Нахум продолжит. Нахум?
— Лучше нет, если вы не против, сэр. Я сказал не к месту.
— Считай это приказом.
— Ах. Ладно. Да, сэр. Ну, была считалочка, которую она использовала, чтобы сдерживать беспокойство. Вы считаете один, два, три, и так далее, и глубоко вдыхаете после каждого счета.
— В этой пыли? — фыркнула Крийд. Она оттянула край накидки вниз, откашлялась и выплюнула комок серой слизи.
Ладд посмотрел на Гаунта и поднял плечи. — Она говорила «Трон Терры» между каждым счетом. Один, Трон Терры… два, Трон Терры… три...
— Могу я задать тебе вопрос, Нахум? — сказал Гаунт.
— Конечно, сэр.
— Твоя мать была особенно беспокойной женщиной?
Ладд пожал плечами. Частицы песка упали с его кожаного пальто. — Думаю, что так. Она всегда нервничала, насколько я помню. Ее нервы изводили ее. Она была морально неустойчивой. Вообще-то, я не знаю. Когда я видел ее в последний раз, мне было восемь. Меня отправили в схолу. Я полагаю, что она уже мертва. — Внезапно, Крийд перестала смеяться.
— Я тоже был юн, когда потерял свою мать, — сказал Гаунт. Может быть, он и лгал, но никто не собирался опровергать это. — Нахум, я кажусь тебе, как особенно беспокойная женщина?
— Конечно, нет, сэр.
— Конечно, нет. Но я особенно беспокойный командир. Ты не против, если я воспользуюсь считалочкой твоей матери?
— Нет, не против, сэр.
Гаунт повернулся и начал идти к невидимому дому.
— Один, Трон Терры… Два, Трон Терры…, — начал он. На десятый Трон Терры, он повернулся и пошел назад к ним.
Ветер стих до легкого ветерка. Пыль опала. Вышло солнце.
Эзра ап Нихт, который все время был тих, положил свою тонкую руку на руку Гаунта, и кивнул в направлении дома.
