Ладд отошел на несколько шагов от Валькирии. Покрытая пылью спина Левиафана раскинулась вокруг него во все стороны зловещим видом охлаждающих вентиляторов, оружейных турелей и сенсорных куполов.
Ладд еще никогда прежде не был на борту Левиафана. Это было великолепно. Поворачиваясь, он смог увидеть три остальных краулера, состыкованные с этим, огромная крестообразная форма покрытой грязью стали.
Послышался громкий удар и крик допплеровского смещения от пролетающих мимо двигателей, когда стая Имперских Перехватчиков пронеслась над головой. Ладд смотрел, как они повернули на север, маневрируя в атакующем построении.
Ладд пошел к поручням. На спине Левиафана он был так высоко, как если бы стоял на крыше улья. До пустыни внизу было головокружительное расстояние, но не такое большое, как с воздуха. Теперь он мог четко рассмотреть размеры лагеря штаба, огромное, упорядоченное сосредоточение людей и машин, расположенное вокруг Командных краулеров. Бригады боевых машин ожидали приказов в солнечном свете, механики и погрузчики с боеприпасами двигались среди них. Обширные леса солдатских палаток покрывали пустыню, как заражение куполообразными грибами, окружая большие сборные модули и лазареты, столовые и тренировочные помещения. К западу, рядом с хорошо защищенными складами снабжения и временными ангарами, лежала длинная бетонная полоса с матовой линией припаркованных истребителей-бомбардировщиков и более маленьких самолетов сопровождения. У северного периметра лагеря, он смог разглядеть колонну бронетехники, поднимающую пыль, пока двигалась к фронту. Дюжины черных мачт воксов торчали в лагере повсюду, как копья, воткнутые в землю.
Жара была ошеломительной. Нигде не было ни тени. Солнце было таким горячим, что казалось, что оно трещит и звенит в воздухе. Ладд чувствовал жжение на обнаженных участках кожи. Загар, подумал он. Было бы неплохо вернуться в лагерь с загаром, после всех тех месяцев полярной ночи.
Он посмотрел на север, на возвышающийся столб дыма, на Спаршад Монс. Сейчас, когда он был снаружи, Ладд мог отчетливо ощущать зловоние фуцелина от бомбардировки. А Монс все-таки был в добрых пятидесяти-шестидесяти километрах.
Он едва мог видеть вспышки батарей и хотел рассмотреть получше. Он поднял руку к своим солнечным очкам.
— Я настоятельно не рекомендую этого делать, если, конечно, вы любите свою способность видеть.
Ладд повернулся. К нему по посадочной площадке приближался человек. Он был высоким и с прямой спиной, и на нем была форма Имперского комиссара.
