— Насколько я знаю, он был удовлетворен.
— Тогда будет честно сказать, — продолжил Ладд, — что вы стали одним из любимых командиров лорда генерала? Он высоко ценил вас и рассчитывал на ваш профессионализм в особых обстоятельствах?
— Для меня было честью наслаждаться благосклонностью и дружбой Лорда Генерала Вон Войтца, — сказал Гаунт.
Балшин встала. — Ничто из этого не оспаривается. Генерал Вон Войтц несколько раз сообщал мне, что считает подсудимого близким другом и товарищем. Тем не менее, я полагаю, что Комиссар Фарагут настаивает на кое-чем другом.
— Например, моя леди? — спросил Каессен.
Балшин посмотрела вниз на Гаунта, на уровень ниже ее. — Возможно, подсудимый сможет описать особые параметры его миссии?
— Я как раз собирался, — совершенно расслабленно сказал Гаунт. — Миссия была в том, чтобы проникнуть на оккупированную планету Гереон, войти в контакт с местным, лояльным Трону, сопротивлением, а затем обнаружить и уничтожить с пристрастием личность, захваченную силами архиврага.
— И эта личность была? — спросила Балшин.
— Имперским предателем Генералом Ночесом Стурмом.
— Почему это было важно? — добавила Балшин.
— Стурм был опозорен и ждал военно-полевого суда, когда его захватил архивраг. Ему был поставлен ментальный блок, чтобы информацию у него в голове можно было снова открыть на суде. Была очевидная возможность того, что враг сможет пробиться через ментальный блок и вытащить всю важную информацию из Стурма. Коды флота, шифры, расположение войск, тактику. Если бы его открыли, он бы без сомнений сдал бы значительную часть сил Крестового Похода архиврагу, что привело бы к катастрофе для нашего дела.
— В самом деле, — сказала Балшин. — Расскажите трибуналу, почему Генералу Стурму грозил суд?
— За неисполнение долга во время осады Улья Вервун, — сказал Гаунт.
— Кто тогда это обнаружил?
Гаунт слегка кашлянул. — Я, мэм.
— Вы были тем, кто арестовал Ночеса Стурма и предъявил обвинения?
— Да.
— Вы были полковником, а он был милитантом генералом?
— Да. Я обнаружил, что он сомневается в моих способностях, как Имперского комиссара, и я отстранил его от командования.
— Ясно, — сказала Балшин. — А были ли правомерны ваши обвинения против него в качестве Имперского комиссара?
— Абсолютно.
— Дайте-ка прояснить, — улыбнулась Балшин. — В середине весьма печально известной осады, в экстремальном пылу сражения, вы отстранили Генерала Стурма от командования... в качестве комиссара?
— Да, как я и сказал.
