23.45, 185.776.М41
Имперский интернационный лагерь 917 «Зено»
Южное Полярное Плато, Анкреон Секстус
— Вы в этом уверены, сэр? — сквозь шторм прокричал Ладд, пока они пересекали двор, склонив голову под леденящим ветром.
Ветер был наполнен кристаллами льда, которые вспыхивали, как стеклянная пыль в лучах прожекторов блокгауза. У Канова не было никакого желания открыть рот, чтобы ответить.
Они дошли до железного крыльца распределительного участка, и за ними закрылся холодный металлический люк. Завывание ветра слегка утихло.
— Я сказал... — начал Ладд.
— Я слышал, — ответил Канов, стряхивая ледяную пыль со своего кожаного пальто. — В чем уверен? — Младший Комиссар Нахум Ладд пожал плечами. — Я только размышлял над тем, сэр, нужно ли нам ждать.
— Чего ждать?
— Подтверждения?
Канов фыркнул. — Этот лагерь битком набит, Ладд. Мы должны продолжать, продолжать, продолжать. — С каждым повтором слова, он быстро хлопал руками. — Если я буду терять время, проверяя каждого и каждую длинную историю, которую плетут эти дезертиры и еретики, нас заполонят. Каков мой девиз, Ладд?
— Быстрая оценка, быстрая казнь, сэр.
— Быстрая оценка, вот именно. А в этом случае ты еще сомневаешься? — Младший комиссар смутился.
— А я нет, — сказал Канов. — Дезертиры и еретики. Ты сможешь увидеть это, всего лишь, посмотрев на них, и почуяв вонь их тел. А эта история? Она не достойна подтверждения, Ладд. Она явно лживая.
— Да, сэр, — сказал Ладд.
— Кто они?
— Дезертиры и еретики, сэр.
— Точно. И ты, на самом деле, думаешь, что мы должны все это проверить? — Ладд посмотрел на свои ноги. Лужицы от растаявшего снега собирались на металлическом полу вокруг его сапог и края пальто.
— В этом были некоторые аспекты, которые я почувствовал достаточно убедительными и заслуживающими...
— Заткнись, Ладд, — сказал Комиссар Канов.
Канов прошел через внутренний люк в главный холл распределительного участка. Ладд последовал за ним. В воздухе было животное тепло, вонь скота. Огражденные металлическими переходами и лестницами, восемь этажей тюремных камер поднимались по обе стороны мрачного холла, и из каждого закрытого загона до Ладда и Канова доносились стоны и бормотание тысяч заключенных. Грязные, несчастные выродки в рванье уставились на них сквозь решетчатые ворота сортировочных клеток на нижнем этаже.
— Пожалуйста, сэр! Милостью Трона, пожалуйста! — прокричал один человек, вытянув грязную руку сквозь решетки.
