(Лк. 14:26). И я хочу быть учеником Господа моего Иисуса Христа. Не знаю, возвращусь ли назад или нет. А тебя с детьми препоручаю единому Богу. Меня же прости и благослови идти во след Христа». Едва успев сказать это, он сел в повозку и уехал. Жена, услышав последние слова мужа, упала на землю как мертвая. Без памяти положили ее в повозку. Так и возвратилась она в свой дом.
Десять лет супруга плакала, все ждала мужа. Потом, узнав, что он на Святой Афонской Горе пострижен в монашество и уже стал иеромонахом, поступила в Калужский женский монастырь и стала монахиней Павлой. А дочерей родственники в свое время выдали замуж.
Оставив жену и Отечество, Петр поехал прежде в Иерусалим и поклонился Живоносному Гробу Христову и прочим святым местам. Потом, приехав на Афон и обойдя все монастыри и скиты, определился в скит святого пророка Божия Илии, где был пострижен в монашество и наречен Павлом. Вскоре его рукоположили в иеродиакона, а затем в иеромонаха.
Отец Павел прожил в скиту, в совершенном послушании и в отсечении своей воли, 18 лет. Наступило смутное военное время, и святогорская братия оказалась в рассеянии. Разошлась тогда и скитская братия. Игумен Парфений с иеромонахом Павлом и немногими оставшимися в скиту монахами все церковные и скитские вещи спрятали в потаенном погребе, засыпав его землей. И, взяв с собой только легкие вещи и деньги, отправились в Россию, в Одессу, а оттуда в Молдавию. Странствовали они восемь лет. Много претерпели скорбей, видели и саму смерть, так что никогда не мог отец Павел без слез говорить о том впоследствии.
Когда закончилась война, братия стала возвращаться на Святую Гору. Возвратились на Афон тогда и Павел с игуменом Парфением. Едва смогли они в две недели добраться до ворот своей обители. Так за восемь лет их скитаний все заросло лесом. Почти год очищали они скит от диких зарослей и еще три года облагораживали сады. После того как скит был приведен в совершенный порядок, Павел постригся в великую схиму.
В 1837 году скит постигло великое искушение. Ввиду случайного заражения почти вся братия и сам игумен Парфений стали жертвой болезни – чумы. В то время Павел «был единственным, кто не принимал никаких противочумных средств, не мазался дегтем, для того чтобы иметь возможность продолжать совершать Литургию пред престолом Божиим. Он один пек просфоры, так как все прочие были в дегте. Он же и пономарил, пел и вычитывал все положенное правило. Часто служил Литургию и ходил по кельям причащать Святых Христовых Таин умирающих. Без боязни касался их, когда исповедовал или постригал в схиму. Наконец, отпевал скончавшихся. Бог сохранил его невредимым, тогда как все прочие, прикасавшиеся к умершим или присутствовавшие при пострижении больных, умирали».
