— Конечно! Беспокоюсь... напуган.
Майло доел свой рулет и вытер рот рукавом.
— Ты знаешь, что случится, шеф.
— Я знаю. Я знаю, гак его.
— Серьезно, я не понимаю, почему вы все рассказали мне.
— Потому что...
— Потому что тут так сказано? — Майло вытащил помятую голубую бумажку из кармана.
— Я не хочу умирать, Майло,— сказал Сорик.
— Никто ничего не говорил про с...
Сорик помотал головой. — Пуля в голову. Вот что я получу. Им даже ничего не надо будет доказывать. Если кто-нибудь думает, или даже думает, что они думают, что варп коснулся меня, меня казнят.
Без сомнений.
— Гаунт не станет...
— Он не станет? Это его работа. Это долг каждого из нас. Если бы я обнаружил, что кого-то из моих парней коснулось это, я бы их сам пристрелил. Без вопросов. Я не идиот. Ты бы не стал рисковать с таким гаком.
Майло немного подумал. — Значит, по правде, я должен пристрелить тебя. Или доложить о тебе, по крайней мере. Почему ты доверился мне?
— Я слышал кое-что.
— Слышал что?
— Кое-что. Кое-что о тебе. Я думал, что ты может быть посочувствуешь. Я думал, что может быть ты знаешь, что делать.
— Почему?
— Потому что ты все еще здесь. Гаунт не застрелил тебя.
Глаза Майло расширились. — Шеф, я бы соврал, если бы сказал, что вы не пугаете меня. Весь фес, который вы мне рассказали ночью... Да я должен был бы с криком удирать, чтобы вас приставили к стенке.
— Но ты не делаешь этого.
— Нет. Как-то меня допрашивали. Инквизитор. Вы знали об этом? — Сорик побледнел. — Нет!
— На Монтаксе. Еще до вас. До Вергхаста. Сразу после Основания. Во мне видели счастливый талисман. Ну, вы знаете эту историю.
— Корбек мне немного рассказывал. Ты был единственным гражданским, который выбрался с мира живым.
— Точно.
— Из-за Гаунта.
— Точно. Он спас мне жизнь. Я был единственным невоенным, который выбрался с Танита. И самым молодым. Все смотрели на меня, как будто я был каким-то особенным, как будто я был маленьким кусочком Танита, спасенным и оберегаемым.
— Но разве ты не был особенным?
Майло захихикал. — О, да. Ребенок, окруженный взрослыми солдатами, на которых я отчаянно хотел произвести впечатление. На Корбека, Клуггана, Роуна – возможно. Определенно, на Гаунта. Мне нравился тот факт, что они обращают на меня внимание, воспринимают меня серьезно. Я думаю, что слегка перестарался.
— Перестарался? — Сорик откинулся назад.
— У меня была уловка что-то знать. И вот поэтому они все думали, что я счастливый талисман. Если во мне были бы какие-то странности, то все бы заметили. Поверьте мне, шеф, это была детская игра.
