Без магического знания в вековечном лесу всех путника ждет погибель.
Рискнут ли потерявшие дом ступить под призрачные кроны? Решатся ли искать защиты у тех, которых сами же выгнали шесть Цветений назад?
— Тебе все-таки нужно успокоиться перед путешествием, девочка, — говорит Мастер. — Завтра не бери с собой еды и по пути до дальней поляны ничего не ешь. Пусть голод очистит твой разум.
Я сдерживаю вздох и благодарю его за совет.
2. ВОИН
Наместник принимает меня сразу же по приезду. Разогнав домочадцев, он заводит меня в сонную, наливает вина из кувшина, предлагает сесть.
Я опускаюсь на каменный куж, накрытый простым полотном, и, не отрывая от наместника взгляда, жду. Асклакин расхаживает передо мной туда-сюда. Его суровое лицо напоминает мне отцовское. Оно расплывается передо мной, колеблется, как воздух над зажженным факелом.
Сделав глоток, я возвращаю кружку. Ткань рубуши на животе кажется холодной и мокрой, значит, рана снова открылась. Вино только разгонит кровь, сейчас мне оно ни к чему. Я наблюдаю за наместником, не говоря ни слова. Он допивает мое вино, наливает себе еще, довольно крякает, вытирая усы рукой.
— Тело твоего отца предали лесу рядом с деревней, где он умер, — говорит он. — В такую жару мои воины не повезли мертвеца вдоль вековечного леса. Зверье выходит на дороги. После битвы вокруг и так слишком сильно пахло кровью.
Я внимаю. Наместник рассказывает о том, что я уже узнал от той девушки со шрамом на лице… от ее учителя, старика с длинной седой косой и мутными от магии глазами. Воины фиура Асклакина догнали отряд у самой реки. Разбойники, смуглокожие всадники с зазубренными мечами, увели скот, увезли на повозках женщин, способных рожать, и детей. Забрали оружие и урожай. Мужчин убили, как и старых женщин, от которых не было толка. Повозки двигались медленно. Воины наместника настигли разбойников уже на переправе.
Это были не дикари с той стороны реки. У них было много оружия. С ними шли маги, которые нюхали воздух и слушали землю, чтобы не пропустить погоню. Если бы с разбойниками не было женщин и детей, они бы успели уйти за Шиниру. Но наши женщины сопротивлялись и громко кричали. Две или три пытались бежать. Они знали, что умрут, но пытались хотя бы как-то задержать отряд, надеясь на подмогу.
На подмогу, которую должен был привести — и не привел — сын погибшего фиура Дабина, Серпетис.
Я сжимаю руки в кулаки, пока он пересказывает события того дня. Схватка была жестокой, несмотря на явный перевес со стороны сил наместника. Кровь стояла в воздухе как туман. Маги подожгли повозки со связанными женщинами. Огонь был магический. Ожоги — настоящими. Наши женщины терпели до последнего, умоляя воинов сражаться за свободу, и жизнь детей, не бросаясь к ним на помощь.
