Вспоминаю, как вытолкнула его из своего сна. В тот момент мной управлял гнев. Наверное, Зейн говорит об этом.
– Самый быстрый путь получить энергию – вспомнить мгновение, в которое ты испытывала сильные эмоции. Проживи их заново и когда ощутишь, что они заполняют тебя, представь свой сон заключенным в непробиваемую сферу. – Джинн пристально смотрит мне в глаза, пытаясь за одну ночь научить тому, в чем практиковался веками. – Почувствуй, как пространство подчиняется тебе, почувствуй каждый сантиметр, каждое движение, каждый вдох, каждую иллюзию.
Солнце беспощадно палит, мешая сконцентрироваться на словах Зейна. Я пытаюсь изменить погоду, сделав ее прохладнее, но вместо этого воздух нагревается еще сильнее. По ощущениям температура теперь не ниже сорока градусов.
– Слишком жарко, – выдавливаю я, мечтая оказаться в квартире с кондиционером.
Древние цивилизации – это очень интересно, но прямо сейчас меня намного больше волнует перспектива получить тепловой удар, пусть и воображаемый.
– Поэтому ты решила заживо сжечь нас в пустыне? – Ухмыляется Зейн, от которого не укрылась моя безуспешная попытка повлиять на погоду.
– Смешно, – устало отвечаю ему. – Есть проблема и, судя по всему, у меня не получается справиться с ней самостоятельно. Помнишь, как во сне Асафа ты сказал мне проснуться, а я не смогла?
Джинн кивает.
– И дверь, через которую мы должны были выйти… Дело ведь не в том, что я слушала тебя краем уха, и поэтому она возникла так далеко. Что-то происходит с моими снами. Я будто теряю над ними контроль. – Замолкаю, не зная, стоит ли рассказывать про точку входа, но потом решаю, что хуже не будет. – И еще… из моей точки входа начали пропадать вещи: стихи, рисунки, карта звездного неба…
Зейн долго молчит, а затем уточняет:
– И когда ты собиралась об этом рассказать? Когда там не останется ничего, кроме двери? – Он сердится и, словно отражая его настроение, пустыня вдруг меняется. Вдалеке за городом поднимается песчаная буря. – Ли, место, которое ты называешь точкой входа – это видимое воплощение твоей энергии. Чем она масштабнее и детализированнее – тем больше твоя сила. Ее разрушение – это крайне плохой знак.
Самум усиливается, закручивая в воздухе пыль и ухудшая видимость. Песчаная громада разрастается на глазах, чем-то напоминая сошедшую с гор снежную лавину. Мы, не отрываясь, наблюдаем за тем, как она приближается к Пальмире, врывается в город, сносит торговые ряды, с корнем вырывает пальмы и оливковые деревья.
