Я поначалу хотел соврать ему, но затем подумал: «А смысл, все равно же не поверит», – поэтому сказал как есть:
– Нет пока не получается, но теперь пытаюсь делать это реже»
– А жена или подруга у тебя есть? – вдруг решил поинтересоваться моей личной жизнью Дима.
– Да как тебе сказать, с Ириной мы разошлись, но она еще не подавали на развод, ты наверное в курсе?
– Нет не слышал, сюда же новости почти не доходят, да и телефона у меня нет, – покачал головой Дима.
– После разрыва с Ириной, у меня было пару свиданий. Так, без особого успеха, почти что собеседования, за которые ты же еще и платишь, – грустно подытожил я.
– Понятно , – сказал он, – А меня все тянет снова махнуть на Ибицу, как тогда, помнишь ? Но думаю что я уже староват для такого.
Я хотел сказать Диме, что все это не так, но понимал что обмануть его у меня не получится да и никогда не получалось. Да, действительно, он очень сильно сдал, постарел и продолжает становиться старше и слабее с каждым днем. И это нормально. Так устроена жизнь. У каждого человека есть свой фитиль – свой запал жизни. У кого-то он сгорает быстро, у кого-то вообще никогда не загорается, а у кого-то тлеет медленным огнем время от времени и так до самого конца.
Мне захотелось сменить тему нашей беседы, поэтому я спросил у Димы:
– Чем ты здесь обычно занимаешься? Я имею в виду каждый день?
– Да ничего особенного, – ответил он, – живу как все. Утром хожу на реку, здесь есть даже небольшой водопад, или на озеро, вода в них горная, ледяная, очень хорошо освежает, ее пить даже можно. Затем я работаю в местном саду или в огороде, мы здесь выращиваем кое-что для себя. Работать нас конечно особо никто не заставляет, это просто как помощь, тем местным, кто работает здесь и на самом деле за это получает деньги. Далее у нас обед, а после него, я еще немного работаю и затем начинается мое свободное время. Правда иногда бывает так, что сил у меня к тому моменту хватает только лишь чтобы добраться до кровати. Но, как я уже сказал, все это добровольно, никто дольше нескольких часов работать нас не заставляет. А еще представляешь, у нас недавно заболел местный пастух и я какое-то время его замещал, даже научился пасти коз и овец. Это оказывается очень интересные животные с ними не соскучишься, они и минуты спокойно не сидят. Словно дети.
Я молча слушал то, что рассказывал мне Дима и внутри меня вдруг формировалось странное ощущение какой-то неискренности его слов, ощущение того, что все его слова – не более чем какая-то заученная сказка для гостей извне. Некая иллюзия счастья, которую требовалось постоянно являть собой, чтобы привлекать в это место все новых и новых клиентов. Тем не менее я конечно же очень радовался тому, что Диме стало лучше и он смог выкарабкался из той своей бесконечно черной ямы наркотической зависимости. Буквально несколько лет назад в его жизни было все совсем нерадостно, ведь он очень плотно сидел на каких-то таблетках, спидах, экстази и прочей гадости, поэтому часто бывал «на бодряке», бегал как заведенный, переживал странные вспышки гнева и апатии. Потом Дима как-то резко сдал, потускнел и стал угасать прямо на глазах. Видимо в какой-то момент ему перестало хватать своей привычной дозы и он перешел на более тяжелые наркотики. И наверное так бы он вскоре и умер. Но мать и сестра Димы не желали ему такого конца, поэтому после провала традиционных и нетрадиционных методов лечения, они запихали его в этот странный «санаторий» в горах. А он пожил здесь некоторое время, подлечился и внезапно не захотел возвращаться назад. Причины его поступка уже давно не давали мне покоя. Хотя, наверное, побудь я в его шкуре и не такое бы выкинул. Не мне его судить. Да и вообще никому не дано и не нужно судить других, не пожив их судьбой.
