Хитрые евреи наладили с ними прекрасные отношения. Отдайте то, что государству положено, и живите, как хотите. Местные трудятся, а если надо, то и воюют в большом мире. Есть среди них и профессора, и генералы. А на территорию деревень ни один израильский чиновник без разрешения мэра зайти не может. Но это не значит, что государство не помогает. Оно построило здесь стадион, школу, детский сад. Местные покупают за копейки квартиры на исторической российской родине, но приезжают туда только погостить, утолить ностальгию, найти супругу. Живут они по правилам Содома что там, что тут. Иначе бы не выжили, рассеялись по ветру мировых катаклизмов.
…Набираю Жирного. Он в офисе. Он совершенно не против, чтобы я заскочил на минутку. Даже какая-то радость промелькнула. Её причина проявляется сразу, едва я захожу в гигантский кабинет. Стол сервирован, и только гостя за ним не хватает. Жирному постоянно меряет давление находящийся при нём врач, он и выносит вердикт: «Нет, Александр Лазаревич, водочку сегодня не стоит, только винца маленько. Видите, какая погода переменчивая».
Жирный расстроен: мой приезд он хотел использовать как предлог для усугубления. Но годы и излишества дают о себе знать. На заре капитализма он на час собирал планёрку, куда мешками свозили деньги с его объектов. Выдавал доли бандитам и властям. Потом в один микроавтобус грузили наличные, в другой Жирного, и он ехал в баню и ресторан. В меню никогда не смотрел. Приносили все, что было в наличии.
– Давай чайку по-быстрому, в другой раз посидим. Я только из поездки. соскучился, к тебе первому двинул, но к губеру перехватили. Ты-то олигарх, можешь своего телевизионщика туда послать, а я должен в этой комедии лично участвовать. Надоело хуже горькой редьки.
– Да, слышал, что ты решил своё хозяйство продавать. Я и сам подумываю. Съедят нас эти акулята.
Приятно иметь дело с чисто конкретным пацаном. Цель визита достигнута. Понятно откуда он слышал. Одноходовое черкесское коварство открылось. Теперь можно поговорить о погоде, о здоровье и даже откликнуться на настойчивую просьбу пригубить какого-то редкого голубого вина, цветом напоминающего очиститель для стёкол.
