– Что случилось? – спросила она, усаживаясь в кровати, скрестив ноги, и включила прикроватный светильник. Жажда подступила к горлу. Страх всё ещё не отпускал, даже конечности затекли и неприятно покалывали.
Магна лёг в ноги и свернулся клубком. Он не хотел разговаривать, но через мгновение стал посылать ей свои мысли:
«Ты зашла на чью-то территорию, раскрыла себя и оно хотело сожрать тебя живьём. Пришлось вмешаться, а я так сладко спал»
– Вот оно что.
Ава залпом выпила полный стакан воды. На улице было ещё темно.
– А что ещё ты заметил?
Магна взъерошился.
«Там кто-то был, кто-то злой, нутро чёрное, без просветов. Загубит и глазом не моргнёт. Я никогда такого не встречал. Его самого не было, но частичка там осталась. Своеобразный запах»
– А что он там делает?
«Ему нравятся места, где произошла смерть. Неважно чья. Он туда приходит и наслаждается отрывком жизни перед самым моментом смерти. А потом и саму смерть проигрывает бесконечно. Часто затягивает туда того, кто скончался, и мучает последними минутами. Редко кто из людей переходит мирно на ту сторону, так что у него куча вариантов для развлечений»
Аве стало совсем не по себе. Электронный будильник на тумбочке показывал четыре цифры: 07:58.
– Пойдём-ка позавтракаем. Я абсолютно не выспалась. Как будто и не спала вовсе.
«Я знаю. Пока я тебя не вытащил из последнего места, такого насмотрелся!»
– Спасибо тебе, мой дорогой друг!
Ава сгребла кота в охапку и крепко поцеловала в лоб. Руки еле обхватили огромного котищу. Магна поёжился и грозно зарычал, но через секунду размяк и замурлыкал.
– Вначале накормим тебя, – сказала Ава.
Она сотворила некое подобие кошачье-собачьей миски и положила туда кусочки свежей телятины, припущенных овощей и немного варёной овсянки. Магна, как и Авалинда, мог перемещаться между мирами, сквозь пространство и время. В человеческом мире – да и любом другом – у него был отличный аппетит. Дома, в Дан Эйд, он питался чем придется. Мог весь день проваляться, а к вечеру насладиться поглощением энергии от заката двух солнц и быть сытым. Вообще он сам умел сотворить себе любое лакомство, но в своих пищевых привычках был неуёмен и прожорлив. Авалинда следила за его весом, как бы смешно это ни звучало.
А то, что она предложила ему сегодня, было одним из его любимых блюд. Хотя на первом месте всегда стояла селёдка, свежая, только что выловленная. Он обожал разрывать лапами тушку рыбы и грызть хребет. От запаха даже сырой селёдки и пропахшей ею шерсти огромного котищи избавиться было крайне сложно.
