Был выходной, и Кэйлем совершенно не хотел выходить на улицу. Проспал до полудня, не желая даже думать о том, чтобы встать пораньше. Почесал немытую несколько дней голову и перевернулся на другой бок под большим тёплым одеялом. Дождь моросил, ветер непрестанно дул, а прогноз погоды обещал ещё и снег с градом. «Чудесная погодка! Не устроить ли мне пикник?» – саркастично думал он, высунув лицо за глухую штору в слегка приоткрытое окно. Он тут же залез обратно в постель и нахохлился под одеялом. Толку от этого было мало, поскольку обогреватель он выключал на ночь, экономя энергию, из-за чего под утро на носу можно было положить шарик мороженого, и он ни за что бы не растаял.
Усилием воли Кэйлем заставил себя подняться навстречу завтраку. Аппетита не было вообще, но валяться весь день и играть в игры тоже не хотелось. Отжаться от пола 30—50 раз было давнишней привычкой ещё с университета, и даже сегодня он не пропустил этот маленький утренний ритуал. После раздобыл в своём холодильнике три последних яйца и немного бекона. Поджарил всё это на сковороде. Яйца слегка подгорели, но хрустящий бекон спас ситуацию. Со вчерашнего дня остался хлеб и целый большой помидор, который хоть и был отвратительно парниковый и почти безвкусный, всё равно отлично дополнил незамысловатый завтрак.
Единственная относительно дорогая вещь в доме, большая кофеварка с функцией разных видов кофейных напитков, которую он купил на распродаже год назад, сварила ему американо. После всего выпитого и съеденного стало легче, теплее и уютнее, хотя в голове постоянно возникали картинки из ночного сна. Ему снились какие-то несвязные сцены с участием его деда Алистера. То дедушка тащил его в парк погулять, то они непонятно каким образом оказались в заброшенном замке и искали клад. Суеты много, а смысла никакого. Дед давно умер, но Кэйлем хорошо его помнил.
Захотелось снова залезть под одеяло. Почему-то отогнав от себя мысли провести весь день дома, пялясь в экран смартфона, Кэйлем надел джинсы, чёрное худи и тёмно-синий бушлат, собрался и вышел на улицу.
Моросить не прекратило, но хотя бы солнце потихоньку вылезало из-за туч и теперь показывало свои бледно-золотые бока. План, куда пойти или поехать, в голову не пришёл. Но Кэйлем решил, что просто разомнёт ноги, вдруг что-то интересное встретится.
Кэйлем сел на автобус, идущий до Принцесс-стрит, и уткнулся в окно, привычно слушая IPod. Не хотелось чего-то конкретного, и он позволил гаджету самому выбрать композицию. Небольшое серое устройство выдало нечто из забытого саундтрека к фильму, который вышел пару лет назад. Он представлял собой сочетание нарастающих звуков и скрипов круто сгенерированной электронной музыки, от которой становилось тревожно, но так нравилось купаться в этом завораживающем ощущении. Кэйлем не стал переключать на другой трек, а включил весь альбом. Так и ехал до Принцесс-стрит с ним в своей голове. Когда давно в школьные годы он играл грандж на электрогитаре в группе, состоявшей из его друзей, и они хотели вместе добиться успеха, но, как обычно, что-то пошло не так и группа распалась. Кэйлем хранил свою гитару довольно долго, а как только она стала мозолить глаза сильнее обычного, продал её, но по сей день жалел об этом.
