Она написала в маленьком блокнотике телефон, вырвала страничку и отдала мне. И ушла.
Я летал! Нет, я взорвался от распирающих сердце чувств и радостных надежд. И не зря. Всё вышло так, как я хотел. Она стала моей. Причем довольно скоро, через неделю. И поплыла наша любовь как вот этот речной трамвайчик. Плавно, спокойно и красиво. Куда плыла? Да к свадьбе, Стасик, к великому торжеству и таинству законного соединения душ, тел и сердец. Извини за красивость слога. Но так и было.
Было, было, да вдруг внезапно и сплыло. Через год закономерного слияния и соединения, ещё раз извини за пафос, слияния воедино Инь и Янь. Всё за какие-то пятнадцать минут улетело к едреней фене и к такой же матери.
У меня под эту сумасшедшую любовь и страсть к ней выползла из потёмок душевных ревность и подозрительность. Я вообще-то нормальный. Психика ровная, крепкая. Спорт укрепил. А тут как бабка нашептала приворот. Хотя никаких бабулек я не посещал и в хрень эту не верю. Но ведь со мной же это было! Кто наколдовал? Я ж за ней следил. Ходил иногда днями сзади. Незаметно, как ниндзя. А она, блин, куда только ни носилась. То к подружкам, то ногти пилить и раскрашивать, то в бассейн. Даже в библиотеку! Но.
Но были у неё и очень бесившие меня встречи. С какими-то студентами в прыщах. Сидят в кафушке, сок пьют и хохочут. Ну, когда толпой – бог с ними. Толпой – это так себе, развлечение детское. Так нет же! Она и в одиночку встречалась с двумя. Один длинный, худой, с усами большими как у тебя, похож на артиста одного, не помню, как зовут. И ещё с одним красавцем виделась раз по пять в неделю. В джинсах такой весь, часы золотые, батник на кнопках, прическа с бриолином под Маккартни. И «жигуль» у него вишневый. «Копейка». Первая модель. Короче, пацан упакованный и цену себе назначивший не маленькую. Вот он меня бесил! По-бешеному бесил!
Ну как это? Тут дело катит к свадьбе. Я хату под семейное гнездо оборудовал уже. Коляску для будущего сына импортную заказал летуну одному. В Чехословакию летает. В Польшу. А тут что? Тут разврат открытый почти.
Она к ним прислоняется, смеется, обнимается. Блин! Ну, я думаю: а жить с ней как? Это ж она не тормознет сразу привычки свои. А город у нас не Нью-Йорк. Меня знает столько народу, что тут же пустят гулять анекдот про то, как Женька Сурнин женился на шалаве и счастлив в браке, потому, что хата у него большая и рога в дверь не мешают проходить.
Так я где-то почти месяц за ней наблюдал. Понимаю, что мужик так не должен делать, что сам себя я в скотину непарнокопытную превращаю. Опускаюсь и теряю мужскую честь и достоинство. Но справился с собой кое-как. Еле-еле. Перестал шлындить за ней. Выпустил из виду. А душу-то рвёт на части всё равно! Такое, было дело, представлю себе про неё, что аж зубы скрипели и башку туманило. Но я держался. Так больше и не пошел ни разу за ней. Но стал у её дома вечерами сидеть. Ждать. Приходила когда в восемь, когда в десять вечера. Почти всегда одна. Я смотрел из глубины двора как она идет. Не качается ли? Не поддала чего покрепче? Да нет, вроде всегда в форме была. Ну, красавица, блин!!! Ты бы сам влюбился.
