, неужели во всем уезде не сыскать лучшего пробста, чем этот Умблиа? Нет, придется-таки все это хорошенько втолковать суперинтенденту - конечно, устно: письменно вести такие дела неблагоразумно. (Если самого Гиргенсона выдвинут в пробсты, то было бы, конечно, хорошо, чтобы это сделал кто-нибудь из соседних пасторов - zum Beispiel
[11] Лебеман из Рандвере или, еще лучше, помощник самого Умблиа - молодой Розенфельд…)
В дверь канцелярии кто-то тихо и несмело постучал. Господин пастор прислушался. Предобеденное время каждого вторника было им назначено для составления текстов духовных песнопений. В эти часы в доме должна была царить тишина, и никто не смел его тревожить. Барыня уехала вчера с дочками в гости к tante Charlotte[12] в Куресааре, они должны были возвратиться только в четверг. Кто же этот нахал, рискнувший помешать ему?
- Herein![13] - раздраженно крикнул господин пастор.
В дверях появилось испуганное круглое лицо горничной Леэны.
- Что тебе нужно? Разве ты не знаешь, что в эту пору я тружусь в святом уединении и никого не принимаю?
- Церковный староста, юугуский Сийм, ждет уже давно и просит господина пастора принять его.
- Принять его? А за что же ты жалованье получаешь, если за порядком в доме следить не умеешь? Разве староста не знает, где живет кистер?
- Сийм говорит, что кюласооский Реэдик из Руусна при смерти, но не велит посылать за господином пастором. Этак он и умрет без причастия.
- Что? Хочет умереть без причастия? Пришли сейчас же сюда Сийма!
Минут двадцать спустя господин пастор Альфред Гиргенсон в пароконной коляске с поднятым для защиты от дождя верхом заставлял сидящего на козлах кучера гнать что есть мочи. Совершение обряда крещения в приходе Каугатома было делом кистера и школьных учителей. Иногда (хотя и реже) господин пастор поручал заботам кистера и отпевание усопшего, но если кто-нибудь только собирался умирать, тут уж, извините, Гиргенсон сам давал каждому прихожанину отпущение грехов. Господин пастор твердо решил добиться того, чтобы в его приходе ни один взрослый не умирал без причастия. Поэтому в пределах власти каугатомаской церкви гибель на море и любая другая внезапная, случайная смерть была почти в опале. Во всяком случае пастор придирчиво допрашивал родственников покойного, чтобы узнать, не погиб ли он без покаяния по их небрежению или злокозненной медлительности.
Нынешний случай, если верить Сийму, был совершенно неслыханный. Умирающий запретил родственникам обращаться к пастору и хотел уйти из мира сего без причастия. Хорошо еще, что староста пронюхал об этом в последнюю минуту и кинулся на церковную мызу. «Сийм все же верный человек, - подумал пастор. - Если бы все прочие старосты проявляли такую заботу и рвение, всякие безбожные дела в приходе случались бы гораздо реже».
