Но Пеэтер все же остался недоволен его рассказом.
- Значит, все по приказу голосовали против старого устава и по приказу подняли руки за новый, казенный устав?
- Ну нет, лишний раз мы рук не поднимали. В сретенье на общем собрании мы решали по старому своему уставу: как человек, так и голос. Решили и впредь оставаться при этом.
- Единодушно? - спросил Пеэтер, пристально глядя на Длинного Виллема.
- Да, единодушно, - подтвердил Виллем, став сразу серьезным, потому что ему показалось, что Пеэтер усомнился в его словах.
В комнатушке, где теперь вместе с детьми и гостями теснилось за столом десять душ, вдруг наступила тишина. Она упала так внезапно и длилась так долго, что маленький Реэдик даже спросил:
- Папа, почему дяди больше не разговаривают?
Старшие дети фыркнули, у мужчин же, которые в другом случае, быть может, тоже рассмеялись бы, легкая усмешка лишь на миг тронула сурово сжатые губы - их лица стали сразу же вновь серьезными.
- У дядей заботы, сыночек. В далекой земле идет злая война, людям велят убивать друг друга, здесь тоже есть плохие люди, которые хотят другим зла, - сказал мастер-модельщик маленькому Реэдику и повернулся к Лаэсу:
- И как кончилось дело?
- Разве Саар не прислал письма?
- До сих пор почта ничего не приносила. Цензор шарит во всех письмах на почте, это отнимает время.
- Ну да, значит, как закончилось? Правление получило прямо из Петербурга новое строгое предупреждение, что если мы еще будем упорствовать с переходом на новый, предложенный государством устав, то наше товарищество прикроют, а членам-пайщикам придется ответить перед законом.
- Да, да! Строго ответить! - подтвердил Виллем.
- Тогда вы и перешли на новый устав? - спросил Пеэтер.
- Перехода никакого не было, а сопротивляться дальше тоже не смогли. Кто же захочет из-за такого дела потерять свои гроши и труд? - оправдывался Виллем, мрачно уставившись в стакан с водкой.
- Разве так никто и не возразил ничего? - снова кольнул вопросом Пеэтер.
Но Виллем продолжал угрюмо глядеть в свой стакан, и Лаэс продолжил разговор:
- А откуда бы им взяться, возражающим? Многие мужики пошли под жеребьевку, гляди, даже Кусти из Лайакиви взяли в солдаты. Матис, конечно, возражал, писарь Саар предложил не решать окончательно и даже пробовал это дело расследовать как следует, но долго ль ты, душа, устоишь против Петербурга! Казенный приказ - чего там еще хорохориться, языки утруждать.
- Ты, Лаэс, тоже ведь выступил там своим громким голосом, - вставил Йоосеп, который понемногу уже свыкался с новой обстановкой и особенно со взглядами четырнадцатилетней Сельмы.
