„Разумеется, странно покинуть привычную Землю, обычаев не соблюдать, усвоенных нами едва ли. Розам и прочим предметам, сулящим нам нечто, значения не придавать и грядущего не искать в них...”
[2]Никогда не пытайтесь искать грядущее в розах! Не надо. Нюхайте их (шмыг, Кейн), собирайте их, наслаждайтесь ими. Живите настоящим. Держитесь за него покрепче. И не просите богов объяснять. Листья, несомые ветром, так быстро проносятся мимо...
Никто не обращал на нас внимания. Или им было все равно?
Лора. Лора и Бракса. Вы знаете, они рифмуются, хотя немного и режет слух. Она была высокая, невозмутивая, белокурая (терпеть не могу блондинок). Папаша вывернул меня наизнанку, как карман, и я думал, что она сможет заполнить меня. Но большой бездельник, словоблуд с бородкой Иуды и собачьей преданностью в глазах... О да, он был прекрасным украшением вечеринок. Вот, собственно, и все.
Для нас наступили последние дни.
Пришел день, когда мы не увиделись с Браксой. И ночь.
И второй. И третий.
Я был вне себя. Раньше я не осознавал, как близки мы стали, как много она для меня значила. С тупой уверенностью в ее постоянном присутствии я боролся против того, чтобы в розах искали грядущее.
Мне пришлось спрашивать. Я не хотел, но у меня не было выбора.
— Где она, М’Квийе? Где Бракса?
— Она ушла, — сказала М’Квийе.
— Куда?
— Не знаю.
Я смотрел ей в глаза. Мне хотелось выругаться.
— Мне необходимо это знать.
Она глядела сквозь меня.
— Она покинула нас. Ушла. Может быть, в горы. Или в пустыню. Это не имеет значения. Ничто не имеет значения. Танец заканчивается. Храм скоро опустеет.
— Почему? Почему она ушла?
— Не знаю.
— Я должен ее увидеть. Мы через несколько дней улетаем.
— Мне очень жаль, Гэлинджер.
— Мне тоже, — сказал я и захлопнул книгу, не сказав при этом „М’нарра”.
Я встал.
— Я найду ее.
Я вышел из храма. М’Квийе сидела как статуя. Мои сапоги стояли там, где я их оставил.
Весь день я носился вверх-вниз по дюнам. Команде „Аспида” я, наверное, казался самумом. В конце концов, пришлось вернуться за горючим.
Ко мне вышел Эмори.
— Ну, что скажешь? Господи, грязный-то какой, ну прямо мусорщик. С чего вдруг такое родео?
— Да я тут кое-что потерял.
— Посреди пустыни? Наверное, какой-нибудь из своих сонетов? Больше ничего не могу придумать, из-за чего бы ты стал так выкладываться.
— Нет, черт возьми. Это личное.
Джордж закончил заливать бензобак. Я полез в джип-стер.
— Погоди! — Ты никуда не поедешь, пока не расскажешь, в чем дело.
