– Это я!
Как будто кто-то мог не признать в этой красавице артистку Нежину.
– Привет, – Маша чмокнула женщину в нарумяненную щеку. – Дашь мне пять минут, надо отправить пару писем, и я вся твоя.
– Надеюсь, – улыбнулась Лиля и распахнула свое меховое пальто.
– Ну что опять такое! – голова Вадима показалась в дверном проеме, наверное, в сотый раз за день. – Ах, это вы, тогда все понятно! – он изобразил на лице полное равнодушие, а в ответ получил обворожительную улыбку, словно говорящую: «я помню, как ты стоял передо мной на коленях и знаю, что ты не можешь спокойно на меня смотреть».
Вадим тряхнул головой, отгоняя ведение прошедшей ночи, и наткнулся на взгляд прекрасных холодных глаз.
– Вам тоже всего наилучшего, Вадим, рада была вас повидать, – Лилия снова улыбнулась и ноги у Вадима начали подкашиваться, а внизу наметилось явное оживление. «Бред! Но не шестнадцать же мне, в конце концов!»
– Хочу напомнить, Мария, что твой рабочий день еще не закончен, и у меня для тебя есть очень важное поручение…
– Хочу напомнить вам, Вадим, – перебила его Лиля, скопировав его же тон, – что время без двух минут шесть, и я очень сомневаюсь, что на выполнение вашего поручения хватит двух минут, впрочем, уже одной, – Лиля посмотрела на свои дорогущие часики, инкрустированные драгоценными камнями.
– Мария, я думаю, что ты могла бы задержаться.
– Нет, Вадим, – Маша впервые за целый день осмелилась посмотреть Вадиму в глаза, – я больше не буду задерживаться и выполнять твои прихоти, в то время как ты развлекаешься с девушками, ищи для этого себе другую дуру.
– Смотри, Мария, мне ведь еще писать тебе рекомендацию, – начал Вадим, но остановился, наткнувшись, на Машин взгляд, полный боли и горячи.
– Я не думала, Вадим, что ты способен еще больше упасть в моих глазах.
– Маруся.
– Я ухожу. Мой рабочий день закончился две минуты назад.
Разноцветными пакетами с многочисленными покупками был уставлен весь коридор. Маша же вертелась перед единственным большим зеркалом в квартире, которое располагалось на обороте двери старенького бабушкиного шкафа.
– Ой, хороша, мать, – Лиля, забравшаяся на мягкое пуховое одеяло с ногами и, откинувшись на металлическую резную стенку, с аппетитом жевала поджаристую котлету и закусывала соленым огурцом.
– И все-таки я не смогу выйти в этом из дома, – Маша попыталась стянуть юбку пониже.
– Сможешь, – констатировала Лиля, и отправилась на кухню за порцией жареной картошки.
