– Не знаю, хотя… нет, я не уверенна. В семнадцать, знаете, это ведь весьма непростой возраст для детей, я начала бунтовать, красила волосы в черный цвет, обвешивалась цепями и черепами, в общем, сходила с ума по полной программе, а моим родителям это было неудобно, понимаете. Однажды, мы с той моей компанией накурились какой-то бодяги и напились, в общем, я попала в больницу с отравлением. Меня записали в суицидники, думаю, что без моей мамочки здесь не обошлось, и отправили в клинику. В девятнадцать я вышла оттуда другим человеком, я решила, что проще подчиниться и принять, чем бороться, я поклялась себе, что сделаю все от меня зависящее, чтобы больше никогда не попасть в подобное заведение. У меня вроде все успешно складывалось, но месяц назад я получила письмо с угрозами.
– Вы сохранили его?
– Его нет, а вот последующие десять – да.
Лиля вскочила, быстро подошла к окну и снова закурила.
– Десять?! – Маша тоже встала и подошла к женщине. – И чего же в этих письмах хотят? – осторожно спросила она, взяв Лилю за дрожащие руки.
– Хотят? – рассеянно повторила гостья. – Рассказать моей дочери правду.
6.
Целый день Мила провела в полном одиночестве. Тетя Софико появилась пару раз, чтобы наскоро накрыть на стол и усадить за него Милу. Та ела мало и без аппетита, чем заставляла хозяйку хмуриться и качать головой. Мила бездумно слонялась по дому, качалась на качелях и то и дело пыталась заглянуть за забор соседнего дома, за которым несколько часов назад скрылся Иван и до сих пор ни слуху – ни духу.
– Шла бы к морю прогуляться, – раздалось за спиной.
Мила вздрогнула и повернулась.
Тетя Софико стряхнула свой цветастый платок и снова примостила его на голове.
– Скучно, небось, тут.
– А Иван скоро придет?
– Скоро. Но ты иди. На вот, – Софико сняла с плеч еще один платок с длиной бахромой и замысловатым узором и накинула его на Милу.
– Ветрено сегодня, однако.
Поняв, что узнать от этой женщины ничего не получится, да и почему-то ее хотят отправить из дома, Мила не стала сопротивляться и, запахнув, огромные полы платка на своем воздушном ситцевом сарафанчике, она направилась к калитке, за которой начинался песчаный пляж.
Народу на пляже не было, лишь вдалеке, наверное, местный мальчишка лет шести играл со своей собакой. Он бросал палку в воду, и собака стремглав кидалась за ней. Мальчуган же, издавая боевой клич, кидался следом, пытаясь опередить четвероногого друга. Мила скинула с ног легкие сандалии, подхватила их за тонкие ремешки и зашла в воду по щиколотки. Вода оказалась немного прохладной, но вполне подходящей для купания. Мила сделала шаг назад, решив вернуться, надеть купальник и поплавать, но передумала, она не должна мешать этим людям, с их несчастьем, помочь в котором она никак не может, иначе бы Иван уже давно позвал ее, в этом Мила была уверенна. Вдруг громко залаяла собака, отвлекая Милу от невеселых мыслей, и она увидела, как мальчуган размахивает все той же палкой, а довольно крупная овчарка скачет вокруг него и радостно лает. Набежала небольшая волна и намочила Миле подол, девушка улыбнулась и побрела в сторону веселой парочки. До них оставалось совсем немного, когда Мила увидела, что парнишка взобрался на высокие камни, по-прежнему дразня собаку, размахнулся, кинул палку и рыбкой нырнул вниз. Сердце сделало несколько глухих ударов, потом остановилось и через пару секунд пустилось в бешеный скач.
