— Нужно крепость и ратников выручать.
Остальные важно закивали головами, на что я лишь зло хмыкнул:
— Благими помыслами выложена дорога в ад — может, слышал? Желание твое действительно благое, воевода — да только как ты себе это представляешь? Как мы сможем помочь осажденным?!
Захар Глебович зло сверкнул глазами да заиграл желваками — ух, как вскипела в нем сейчас горячая, восточная туркменская кровь! Однако ответил тысяцкий вполне сдержанно:
— Ударим, как и собирались по лагерю поганых. Они ведь даже не стали окружать крепость частоколом — вылазки не боятся! Тем более — не из Ижеславца. Снимем ночью их дозор, вырежем, сколько успеем спящих — а после всей силой атакуем ставку темника! Поднимется переполох, татары спросонья не поймут, каковы наши силы — а мы еще воев с рогами вокруг их лагеря пустим трубить каждый миг, как начнется уже сеча. Вот ворог и подумает, что наши силы велики, что атаковало их все княжье войско! А к тому времени и из крепости Ратибор ударит всей мощью… Обратим вспять поганых, побегут агаряне, только и останется их в спину рубить!
Судя по тому, как завелся тысяцкий, да с каким жаром он закончил речь, Захар действительно верит в успех ночной атаки. Да и сотники его, вон, поддержали своего воеводу дружными одобрительными кивками без тени сомнений на лице — так, словно подобный насквозь авантюрный трюк проворачивали не раз, причем все время успешно! Что хуже того, на лице уже Кречета и Твердислава Михайловича я увидел напряженную работу мысли — при этом с явным одобрением сказанного тысяцким! Раздраженно мотнув головой, я безапелляционным тоном, не терпящим возражений, резко бросил:
— Нет! Это самоубийство, что не принесет никому пользы! Как наши вои сумеют разведать дозоры вражеские в ночной тьме? Монголы — это вам не половцы, у них строгий порядок во всем. Внезапного удара не выйдет, тревогу успеют поднять! А значит, никакого вырезания спящих, никакого прорыва к ставке темника! Останься у вас хотя бы лошади, еще можно было бы рассчитывать на лихой кавалерийский удар — но лошадей нет. И если на то пошло, Бурундая охраняют лучшие из лучших монгольских воев — тургауды. Они точно не побегут, даже если бы их действительно атаковала вся княжья рать — скорее уж поголовно примут смерть, чем бросят темника! Мы просто завязнем в их рядах — тургаудов у Бурундая числом не сильно меньше нашего… А какая помощь явится из Ижеславца — ты можешь сказать, тысяцкий? Сколько воев осталось у воеводы Ратибора, сколько конных дружинников?!
