– Ну-ка пойду, посмотрю, – Люба быстро накинула тулуп и валенки, и выскочила на улицу.
– Ой, мамочки, помогите! Что ж это такое?! Спасите, кто может! – раздалось со двора через несколько секунд.
С трудом стараясь не терять хладнокровия, Татьяна выключила плитку и выбежала на улицу.
Зрелище было жуткое, но завораживающее. Ее сарай горел красивыми разноцветными всполохами. Под ногами сверкал лед, отражающий это великолепие.
Только стоящая на четвереньках Люба немного не вписывалась в чарующую картину.
– Танька, чего стоишь? Оденься и беги к сараю. Дети живы. Они тушат сарай водой из колодца.
У Татьяны стучало в висках, а ноги казались ватными. Душа рвалась вперед, спасать детей, но ноги не шли.
– Люба, подождите, вы сильно ушиблись?
– Да нет. Я сразу на карачки встала, чтобы не упасть. Чего ты, окаменела, что ли? Беги, говорю, холера!
От непривычной для Татьяны ругани, как ни странно, мышцы перестали вытворять фокусы. Не замечая холода, женщина рванулась спасать детей.
В дыму она увидела Ванюшку со шлангом. Из шланга била струя воды, попадавшая, правда, куда угодно, только не на сарай.
– Ванечка, а Настя где? – дрожащим голосом спросила Таня.
– Она – трусиха. Побежала в дом, на второй этаж, чтобы от тебя спрятаться.
Таня обернулась – дом не горел. Огонь не мог добраться до него через заледеневший двор.
– Где ж ты воду взял? Она же замерзла.
– А мы дедушкин ящик с гвоздями в колодец кинули, лед разбился. А внизу – вода. Я туда наш насос опустил. Мам, помоги, а то шланг виляет, не хочет на огонь воду лить.
В этот момент к Тане подбежал Максим. Он молча набросил на нее старую шубу, к ногам кинул теплые боты.
– Идите в дом, выпейте коньяку. Я сам тут управлюсь.
– А Ванюшка…?
– Доставлю целым и невредимым, не бойтесь. Только осторожно идите. Ваш участок превратился в каток.
Таня послушалась, медленно побрела к дому.
Настена, действительно, оказалась в спальне на втором этаже.
Татьяна села на диван и заплакала.
– Мамочка, не плачь, мы не нарочно. Тебе сарай жалко?
Таня молча всхлипывала.
– Может, ты не из-за сарая плачешь, а из-за норковой шубки?
– Глупая ты девочка, Настя. Я за вас с Ванюшкой испугалась.
– Так ему же дядя Максим помогает сарай потушить.
– Откуда ты знаешь?
– Мне из окошка видно.
– Постой. А что там с норковой шубой? Это ты про ту, что мне бабушка с дедушкой на тридцатилетие подарили? – от предчувствия новых неприятностей Таня перестала плакать. Ей всегда бывало плохо, когда все беды уже остались позади.
