– Как прикажете, господин Маттео! – сквозь зубы дерзко прошипел юноша, и Маттео, удивлённый такой реакцией, поспешил уехать.
… Ему было удивительно и непонятно такое поведение Джовано, будто бы его оскорбили, и он так мужественно дерзко по-мужски ответил оппоненту. Сенатор не понял, какими унизительными и страшными были для Джовано эти слова: «Из тебя благородного человека не сделаешь: нищий он и есть нищий, хоть одевай его, как лорда!», такая явная насмешка была для Джовано хуже любой физической боли…
… Каким бы уставшим Джовано сейчас не был, но с трудом всё же достал сундуки и стал медленно и тихо собирать свои вещи, которых за эти полгода жизни «элитного» куртизана стало теперь намного больше. В два больших сундука были красиво уложены модные наряды Джовано, что были приобретены для появления в высшем свете, треуголка, парик, помимо одежды ещё личные вещи, в том числе и те накопленные деньги, на которые теперь питал такие надежды молодой человек. Два же других сундука заняли сочинения Джовано, как и переводы иностранных авторов, так и сочинённые им самим научные работы художенсвенные произведения, многочисленные книги разных авторов, Джовано ужасно любил читать…
После этого Джованни просто упал на кровать, чтобы полежать отдохнуть хотя бы полчасика после бессонной ночи и продремал почти до самого обеда, а, когда очнулся, понял, что скоро приедет Маттео и скорее оделся в простую одежду с дорожным суконным зелёным плащом.
… Попрощавшись сухо с сенатором, Джовано вместе с сундуками в гондоле направился ни к кому иному, как к незабвенному другу Ромео.
Смешной, грубоватый, но обаятельный двадцативосьмилетний Ромео со смешной разлохмаченной неопрятной гривой из непослушных каштановых волос встретил Джовано с радушным удивлением:
– Ой, Джовано, рад тебя видеть! Спасибо, что не зазнаёшься и всё это время не забываешь друга, проведываешь каждые две недели, но что это с твоим видом? После знакомства с господином Маттео ты стал одеваться намного богаче, а сейчас опять в своём привычном и с дорожными сундуками. Что, что-то незаладилось с жизнью «элитного» куртизана и светского льва?
Джовано со смущённым пристыженным видом поправил свой красивый длинный волнистый хвост из русых волос и тихо протянул:
– Да, всё, я опять без жилья на улице, и никакой не светский лев и ни «элитный куртизан», очень короткой оказалась память у господина Маттео, я опять стал обычным «бродягой любви», так что прости за наглый вопрос, друг, но можно я первое время, всего два-три дня, у тебя поживу?
