Джовано с трудом встал с грустной мыслью: «Да я уже и так запомнил на всю жизнь, что никому на этом свете доверять нельзя, кроме Ромео! У вас, знатных и богатых я всегда буду виноват, как у Гоцци, как у Бруни. Правильно Ромео песочит меня, что я доверчивый, давно пора остерегаться неравной по сословию дружбы! Воистину нет ничего хуже и ненадёжней благосклонности знатных господ, потому что быстро она сменяется у них презрением…».
– Эм, господин Маттео, тысячу раз прошу прощения за неловкую ситуацию на балу у леди Терезы, но поверьте мне, что это всего лишь досадная случайность, что на балу оказался человек, куртизан, который узнал меня, я вовсе не хотел вас так подводить… – трудом выдавил из себя уставший юноша.
Маттео, красный от гнева, как варёный рак, резким голосом ответил:
– «Просит он прощения», «досадная случайность»! А как ей, этой досадной случайности не произойти рано или поздно, если пол-Венеции знает тебя, как главного куртизана и волокиту, и что ты уже с юных лет так ловко по рукам ходишь в этих подворотнях и борделях, как самый настоящий бродяга?!! Просто я надеялся на то, что я твой внешний вид облагородил, но после того, как о тебе узнали правду, да ещё на балу у моей кузины, я ж точно терпеть не буду! Из тебя благородного человека не сделаешь: нищий он и есть нищий, хоть одевай его, как лорда! Так, Джовано Казанова, я завтра после обеда приеду сюда, и чтобы все твои вещи уже были разложены по дорожным сундукам, бери отсюда всё, что хочешь, и всё, уедешь с квартиры. И чтобы больше в моём обществе не появлялся, общайся, с кем хочешь, живи, как хочешь!!!
Джовано, как кипятком ошпарили слова сенатора: «Из тебя благородного человека не сделаешь: нищий он и есть нищий, хоть одевай его, как лорда!», предательский комок подступил к горлу молодого человека, он закрыл свои большие карие глаза, чтобы не показать слёз и боли Маттео, хотя сам с большим разочарованием подумал: «Ха, ничего другого я сейчас не ждал! Ну, и Бог вам судья, горе-сенатор вечно пьяный, я соберу вещи! Всё равно вам никогда не понять, что у безродного бродяги и простолюдина может быть благородной душа! Когда-то много лет назад это понял простой артист в театре господина Бруни, Бенволио Фатум, потому что он сам был при отсутствии благородного титула благородный душой, он простил меня за мой низкий поступок, выслушал причину, не осудил, а подержал всячески. И тем меня и восхищает великое милосердие Бенволио, что он тогда проявил своё милосердие искренно и бескорыстно, не ожидая от меня чего-то в ответ, в отличие от всех остальных! Ничего, не пропаду уже точно без вас, Маттео, надутый индюк!».
