* * *
Меньше чем через час на шахту прибыли ллоры для расследования.
– Это официальное слушание? – спросил Кеннет Гумбольт. – Если так, я надеюсь, что Межзвездным Материалам может быть оказана такая любезность, как присутствие правомочной юридической комиссии.
Генерал-агент взглянул на Гумбольта с совершенно непроницаемой физиономией. В течение четырех лет Бартон Кинсолвинг старался разобраться в эмоциях инопланетян, но так и остался в полном недоумении. Казалось, что их серые лица изваяны из какого-то неизвестного живого гранита, и ни разу он не видел среди них лица с какими-то иными глазами, не такими косящими, янтарными и лишенными зрачков. Генерал-агент со стороны Глубокой неподвижно сидел за громадным, вытесанным из камня столе, сплетая и расплетая лежащие перед собой бескостные пальцы, такого ни за что не смогли бы проделать земляне. Что это – признак нервозности? Кинсолвинг не получил ни намека относительно серьезности дела. Он предоставил Гумбольту распоряжаться всем, несмотря на то, что Кеннет никак не мог ни за что отвечать, он прибыл всего шесть дней назад.
Кинсолвинг нахмурился, осознавая это. Он отправил пакет с донесением прямо компании, на ГТ-4, на расстояние почти в пятьдесят световых лет. Даже учитывая сверхускорение, применяемое при отсылке инкапсулированных донесений, оно не могло быть получено быстрее, чем за три дня. Гумбольт должен был выехать, не имея возможности прочесть донесение. Тем не менее он клялся, будто приехал, получив сигнал.
Интересно, подумал Кинсолвинг, а может быть, Гумбольт лгал, чтобы притвориться невинным и держать фасон перед ллорами. Бартон замечал, что отношение Алы к инопланетянам ухудшается по сравнению с тем, каким оно было раньше. Хотя и раньше ее чувства к ллорам можно было бы назвать ожесточенными. А Гумбольт воспринимал их и вовсе как злобный параноик.
– Это официальное слушание, чтобы определить вину, – заявил ллорский генерал-агент. Длинные пальцы замелькали, как будто это отражения в пруду, покрытым рябью, а не реальные отростки. Когда ллор говорил, его тонкие губы вытягивались в выражении, сходном с человеческой гримасой, но из-за губ высовывался нечеловеческий, темный, покрытый наростами язык, производя устрашающий эффект. И нечеловеческие зубы сверкали на твердой белой десне. – Будет назначено наказание, соответствующее тому, что сегодня обнаружится.
– Мы требуем комиссии, – голос Гумбольта звучал слишком громко для маленькой комнаты. Присутствующие ллоры устремили на него свои лишенные зрачков глаза и продолжали хранить молчание.
