— Мне сказали, моя родня поступила с тобой жестоко. Они были грубы.
— Да, грубы. Но я должна была знать. Моя мама предупреждала меня, — она посмотрела на свои пальцы, сжала ткань пеплоса. — Может, мне не стоило приходить.
Он сделал еще шаг вперед, сдерживался, чтобы не напугать ее. Он был так рад, что она пришла, иначе он не встретил бы ее. Он не узнал бы, что она существовала, когда его душа уже не надеялась на свет солнца.
— Не думай так. На Олимп приходят не только ради встречи с богами.
Мягкая улыбка убрала страх с ее лица.
— Тут красиво.
Аид скривился. Олимп никогда не был для него уютным, но, может, он относился к месту предвзято. Он вдруг захотел, чтобы она увидела не только сад в храме Зевса.
Он хотел, чтобы она увидела части Олимпа, которые он помог строить. Части этого священного места, которые были частями его души.
Может, он просто хотел увидеть, как кто-то красивый считает его полезным.
Он указал на пустое пространство рядом с ней на скамье.
— Можно?
Она пожала плечами.
Он принял это за приглашение. Аид мог быть лучше родни, но он не был идеальным. Даже если ей было неуютно, он докажет, что стоил ее внимания. Что ей не нужно было бояться его.
В отличие от других. Он никогда не будет как они.
И он сел и отметил детали, которые знал об Олимпе.
— Те цветы растут только в этом саду, — цветок рос недалеко от ее ноги. Длинный толстый стебель символизировал вечное правление Зевса. Серебряные лепестки должны были выглядеть как ихор его крови.
Он думал, что цветок выглядел приятно, не впечатлял видом, но оставался милым.
Нимфа, которая не была нимфой, склонилась и обхватила цветок ладонями.
— Этот? Вряд ли я видела такой раньше.
— Деметра сделала цветок для него, — Аид не хотел говорить о Зевсе и Деметре. Как он мог повернуть разговор к себе? Как другие боги впечатляли женщин? — Силы всех богов впечатляют.
Она мягко улыбнулась. На ее лице была скорее печаль, чем радость или гордость.
— Я не знаю. Я видела только магию матери.
Это был его шанс. Аид склонился, соединив ладони чашей. Голубой свет сиял между его пальцев.
— Есть иллюзия, а есть магия, которая меняет ткань мира. Ты не против?
— Против чего?
Он посмотрел на ее платье.
— Можно?
Он не знал, как сказать ей, что хотел сделать ей подарок. Тот, что она ему дала. Он хотел, чтобы она… что-нибудь ощутила. Аид не мог назвать ощущение, когда сердце перевернулось в груди, когда она посмотрела на него большими зелеными глазами.
Она глубоко вдохнула, медля. Он мог читать ее как книгу и расслабился, когда увидел, что любопытство подавило ее осторожность.
