— Отвлечешь других?
Гермес прижал кулак к сердцу.
— Клянусь честью.
— Мне нужно больше, дурак. Мы все знаем, что у тебя мало чести.
Он не ждал, чтобы услышать бред, который придумал Гермес. Аид пошел к садам, огибая родню и игнорируя их шепот.
— Аид тут?
— Я не думал, что Зевс выпускает его из Царства мертвых.
— Думаешь, он привел с собой мертвых? Я всегда хотел увидеть дух смертного. Наверное, они остаются с ранами, от которых умерли.
Он не был для них зрелищем, он хотел спасти бедную нимфу, которую они, скорее всего, сломали. То, что они были богами, не означало, что они имели право вести себя так глупо.
Аид нашел ее на скамье в саду и тут же понял, почему боги приставали к ней. Хоть она была в простых пеплосе и гиматии, она потрясала.
Ее кудри были с темными прядями, словно почва после только прошедшего дождя. Ее кожа была блестящей карамелью, которую так любили люди. Чем ближе Аид подходил, тем больше понимал, что ее кожа не просто была бронзовой. Она была с точками, как яйцо в гнезде.
Он вспомнил, что люди звали их веснушками. Это были пятна от солнца, и он хотел коснуться их пальцами, сосчитать все. Каждая точка была поцелуем от ее времени под теплыми лучами, и он редко такое видел.
На вкус они будут как сияющие капли солнца?
Аид отогнал такие мысли. Если он продолжит так думать, то он был не лучше своей родни. А он не был монстром. Он обещал себе, что не станет как они.
Он кашлянул, остановился в паре шагов за ней, чтобы не напугать бедняжку еще сильнее.
А потом она обернулась.
Боги, как она сияла. Ее глаза были как лучи солнца, проникающие сквозь изумрудные листья, и он вспомнил, как пах летний ветер. Он ощущал его на своей коже, мурашки оставались там, где ветерок пролетал.
Это была не нимфа. Она была выше этого, и он не знал, откуда она была.
Она смахнула несколько переливающихся капель слез и шмыгнула носом.
— Прости. Я не знала, что кто-то был в саду.
— Я и не был, — он сделал шаг и замер. — Я не хотел появляться внезапно, но я подумал… Подумал, что должен проверить тебя.
Девушка нахмурилась. Морщинки появились на ее лбу, и они были самыми милыми из всех, что он видел. Она проявляла эмоции как смертная. Он не понимал до этого, как его раздражало то, что его родня почти не двигалась. Будто статуи в древней апатии.
— Зачем? — спросила она.
У него не было ответа. Гермес послал его, но он не пришел бы, если бы другой бог не спросил, знал ли он о произошедшем.
Он пожал плечами.
