Мысль о побеге я не оставляла ни на секунду, но отчего-то попыток не предпринимала, как будто любопытство, обычно гнавшее вперед, на этот раз требовало оставаться на месте. Тем не менее, спокойно ждать, что будет дальше, не могла. Я боялась не за себя – надеюсь, выкручусь, даже если вынесут смертный приговор. А если нет, то и горевать за свою бесполезную жизнь не стоит. Переживала за Касию: если слуги увидят девушку в волчьем обличье, страшно представить, чем все закончится и для нее, и для Грира, которому, впрочем, и так придется умереть от моих рук или чьих-то еще. И что тогда за него тревожиться? Черт, хватит о нем думать!
Еще одна бессонная ночь, проведенная в компании клопов и вшей, к которым я вновь начала привыкать, закончилась. В крохотном прямоугольнике светлело небо, где-то поблизости завопила чайка. Ее крик отнес меня в воспоминание о детстве. Здесь, в каменном мешке, где единственные занятия – считать кирпичи на стенах и угадывать время суток по клочку света, прошлое настигало все чаще. В полудреме, ослабшей от голода, ко мне явился дядя:
– Любишь, когда тебя трахают пожестче? – хрипел он из темного угла камеры. – Это из-за меня. И зря ты мне не дала. Я бы насадил тебя еще получше, чем твой герцог.
– Если есть ад, то надеюсь, что ты там, – сказала пустоте.
– И ты там будешь, уж тогда развлечемся! – радовался фантом, стягивая штаны. – Погляди, что я тебе приготовил!
Отвернулась к стене. Даже зная, что передо мной плод воображения, смотреть на него не хотела, а прогнать не могла: он оставался в том углу даже когда закрывала глаза.
– Уходи, – пробормотала тихо. – Я не жалею, что тебя прикончила. Это самое правильное, что можно было сделать.
– Ты пошла по наклонной, когда меня убила, – издевался голос дяди. – Ты понимаешь, что не достойна хорошего отношения, поэтому ведешь себя как блудница… Да… Ложишься под каждого встречного, и готова сутки напролет трахаться как беспородная сучка с тем, кто колотит тебя.
В чем-то он прав, голос подсознания, воплотившийся в форме первой моей жертвы. Тут и кроется, вероятно, причина интереса к герцогу. Как бы ни отгораживалась от этого, но в глубине души понимаю, что я – не самый праведный на свете человек, а потому и ищу утешение в наказании, словно это снимает ответственность за мои дурные дела.
Но жалею ли, что так сложилось? Нет, пожалуй. Если бы вернулась в ночь первого убийства, повторила все так же до мельчайших деталей.
