– С тобой все в порядке? – не выдержал Шура. – Ты очень странно одета.
Алена не поняла. Она никогда по поводу одежды не заморачивалась. Он тоже. Девушке, которая работает ночью, достаточно красивых трусов и макияжа поярче. Но он деликатно показал на ее кофту. И Алена обнаружила, что кофта на ней надета на левую сторону.
– И вся такая бледненькая. Ты здорова, моя хорошая?
Алена набычилась. Да уж, придется сменить привычки. Девушке, которая работает днем, нельзя ходить совсем не накрашенной. Нужна одежда и более ранний подъем.
– Надеюсь, – сказала она и коротко рассмеялась, вспомнив мирамистин. – Во-всяком случае, Стасик клялся, что он здоров.
На этот раз Шура покраснел и прокашлялся.
Как ей вообще удалось поверить, будто бы этот хер влюблен? Как она могла быть такой тупой и самонадеянной?
– Стас очень жесткий, – невнятно промямлил он.
Она промолчала, глядя на часы на его рабочем столе.
Шура завел бессвязную беседу о чем-то. Издалека. Алена водила пальцем по ободку кружки и думала о своем. Раньше ей платили за что-то вроде позавчерашнего. За посиделки на кожаных диванчиках. За танцы, за напитки, за красоту.
Ей даже жаль было теперь краситься. Для кого? Зачем? А ведь сначала было не жалко. Скакала вокруг него. Разве что «приваты» бесплатно не танцевала. И вот… тысяча долларов вновь умерила ее гнев.
– …как ты относишься к роли любовницы? – уловила она краем уха и посмотрела на Шуру.
Тот томно качался на ягодицах и улыбался.
– Вашей? – спросила Алена, смягчив свою дерзость улыбкой. – Или Его?
Шура был в подобных делах хорош. Как гибрид угря с дипломатом. Он даже не дрогнул. Продолжал улыбаться.
– В общем.
– В общем я не согласна, – сказала Алена. – Я очень против общего пользования себя, как женщины.
Она присела в реверансе и распрощалась, оставив Шуру гадать, какие у нее планы на Стаса.
Алена сидела на просмотровке и переписывала синхрон, ощущая спиной взгляд Бонечки. Слова игрока никак не хотели укладываться в пятнадцать секунд. Она крутила запись то туда, то сюда, размышляя, что вырезать и как склеить. Но мысли блуждали далеко-далеко.
Бонечке тем временем очень хотелось есть. Она уже пять раз намекнула, но Алена только сделала громче звук. Один раз – ладно, но не каждый же день! Она ей, как ни крути, не мать. Когда кто-то тронул ее за плечо, она лишь раздраженно скинула руку.
– Я же сказала нет, Элина! Не буду я тебе еду покупать!
Раздался смех, и она обернулась. Испугалась, что Бонечка с голодухи спятила. Но рядом с ней была не она. Это Ангелина Кан, непонятно как попавшая в отдел новостей, расхохоталась.
