На ней был белый пуловер с открытым плечом и узкие джинсы. Черные волосы касались концами бедер.
– Сколько у тебя длилась самая несчастная любовь? – спросила она Алену.
– В Хабаровске? – уточнила та и покраснела, вспомнив Водителя.
– У тебя это географически обусловлено? – хихикнул Андрей.
– Ну, вообще-то, да. В Греции красивых парней навалом. Если тебя вдруг бросили, ты выходишь на улицу и смотришь по сторонам. В Хабаровске… Ну, ты бывал на улице.
Андрей рассмеялся.
– Так сколько?..
– Пару недель, – со скрипом выдавила Алена. – Но это больше от шока. Я привыкла, что нравлюсь богатым, статусным мужикам и «снизошла» к простому Водителю. Оказалось, он видит мир немного иначе, и я ему на хер не сдалась.
– Бабы не умеют любить, только и всего, – обобщил Андрей.
– С чего мне любить того, кто меня не любит? – возразила Алена немного резче, чем требовалось.
– Когда любовь настоящая, тебе достаточно просто твоей любви! Как бы он с тобой при этом ни обращался!..
– Это не любовь, это слабость! Слабость посмотреть в глаза правде и понять, что тебя всеми силами пытаются вышвырнуть за борт! Может быть, я и правда ничего не смыслю в любви, но я прекрасно понимаю, как выглядит нелюбовь.
Какое-то время Андрей молчал, затем сквозь зубы выплюнул:
– Убирайся!
Они сидели на берегу, на пледе, брошенном на выбеленное солнцем бревно. Молча пили коньяк из бутылки и пялились в горизонт. Там, красное и торжественное, в Амур опускалось солнце.
Место было уединенное, но Алена чувствовала спиной: по берегу уже начинали слоняться какие-то темные личности. К джипу, застывшему над парочкой, как скала, они приближаться не смели. Кружили поодаль. Как упыри вокруг часовенки со свежим телом.
Ее это и пугало, и возбуждало.
Олег молчал. Красив он был нереально. Особенно здесь, сейчас; в сиренево-алых сумерках, придававших его чертам «киношную» глянцевую четкость, которой не было днем. Он сидел, широко расставив колени, чуть наклонившись вперед, как заснувший у костра викинг.
Глядя на него, ей хотелось плакать. Алена не могла понять – почему. Ей было стыдно за то, что она наговорила Андрею. Возможно, Олег был тот самый, любить которого уже счастье. Неважно, как он будет с ней обращаться…
Ее сознание прояснилось; Алена дрогнула, словно от пощечины.
Дебилка!
…Когда Андлюша приказал ей убраться из его дома, Олег поднялся, предложил Андрею выбор. Заткнуться и извиниться, либо получить в нос.
– Да брось ты, – встала в позу Алена. – Он прав, ревнуя тебя ко мне, и ты это знаешь! И если ты хочешь знать… Если твое предложение еще в силе, то я бы с радостью позволила себя подвезти! И порвать все сразу, что на мне есть!
