Тишина набухла затаенным мужским дыханием.
Босаева только фыркнула: «Дежа вю!»
Козлов ошеломленно молчал. Команда молчала. Сидевший за столом мужчина молчал. В звенящей тишине чуть слышно выругалась Босаева.
– А что ты сразу голая не пришла?
– Я не знала, что можно, – парировала Алена.
Ксения зло умолкла, кусая сгиб указательного пальца.
Женщина может быть сколько угодно приличной, но стоит появиться какой-нибудь потаскухе, как взгляды мужчин загораются, щеки розовеют, и они начинают бубнить, что стриптизерши – это не проститутки. Мол, пора бы разницу знать.
Ксения знала разницу. Стриптизерши дороже драли за секс. И этой тайной с ней поделилась сама Алена.
Она покосилась на большие, стоячие Аленины сиськи, на острые, как гвозди соски, торчавшие под футболкой, и подумала, как здорово эта сука смотрелась бы у столба. В огне! С вытаращенными зенками.
Алена на самом деле глаза таращила, ошалев от внешности Станиславского. И точно так же: конкретно, тупо и прямо, Александр Сергеевич смотрел на нее.
Красивый, чуть полноватый, но явно крепкий и мускулистый, блондин.
Она успела еще подумать, что любит брюнетов, но дыхание уже со стоном покинуло ее грудь. Она влюбилась. Бесповоротно и быстро. Так падает дерево. Так разлетается на осколки тонкий стакан. Время замерло: она все стояла, он все смотрел… А потом кто-то вдруг прокашлялся, нарушив их тет-а-тет.
Босаева, наверное.
– Э-э-э, ясас, – сказала Алена по-гречески.
– Здравствуйте! – горячо отозвался А.С.
Две недели спустя, вернувшись из отпуска, Виталий с трудом опознал Алену.
Она ходила по компании походкой тигрицы и улыбалась одними глазами. Так улыбаются женщины, когда они влюблены и думают, что они любимы. Возитель Пидоренко, – кличка с легкой руки кого-то из баб, прилипла к нему навеки, – доверчиво сидел на ее плече.
Алена едва замечала его присутствие.
Водитель то и дело крутился поодаль, не приближаясь, но и не отдаляясь. Следил, чтобы эту новую, сверкающую Алену, никто другой не увел. Она терпела его, как терпят давно надоевшую, но слишком дорого купленную вещь.
Алена была расслаблена, накрашена и одета в какую-то хрень, как видно, по европейской моде. Все девушки на компании в голос пели, как эта хрень сексуальна. На вкус Виталия ее платье смотрелось, как полотенце, но… ей бы пошла и тряпка, такое у нее оказалось тело. Похоже, она где-то загорала. Забранные в высокий хвост волосы, были завиты на концах. Вместо сигарет она жевала жвачку.
