Захотелось перевернуться и выплюнуть содержимое, иначе его просто так тут и вырвет на самого себя, а затем блевотина сползет обратно. Такая перспектива не радовала, и Виктор попытался пошевелиться. Первое движение отразилось настоящей агонией. Он мог бы закричать от нее, но вместо этого раздалось лишь хлюпанье жидкости во рту, которой парень чуть не захлебнулся. Что с ним такое? Мысли разбегались в разные стороны, любое движение мышц давалось с неописуемым трудом, даже на лице. Неужели один человек способен вынести столько мучений за раз? Ни одна пытка несравнима с тем, что ощущал на себе предатель совета. На груди кожу противно что-то стягивало, добавляя ко всему отвращение. Глаза чесались, но сил поднять руку и превозмочь боль не хватало. Глаза, ему вырезали глаза. Осознание этого резко ударило в голову, наверно если бы он мог, то подскочил бы на месте. Венториэль вырезал его глаза и вонзил кинжал в грудь, вот что последнее помнил Виктор. По телу пробежался легкий озноб, холодный ветер заставил волосы встать дыбом, вызвав новый приступ нескончаемой агонии кожи.
Как можно выжить после такого? Лезвие резко входило в него, парень помнил это ощущение, как оно пронзает грудь, мышцы, рот наполнился кровью, дыхание прервалось. Видимо проткнуло легкое. Но как тогда он мог прийти в себя? Неужели удар не был смертельным? Да и где он вообще? Резкий приступ кашля заставил все же превозмочь боль, перевернуться на живот и выплюнуть жидкость из гортани. Выкашлять, если так можно выразиться, оказалось труднее, чем на первый взгляд. Его тошнило, не только содержимое рта, но и желудка, благо тот был пуст, оказалось на полу и растеклось по нему. Руки не могли долго держать на себе тело, и пришлось откинуться еще в сторону на мешки с сеном.
Что вообще происходит? Найдя силы открыть веки, Виктор понял, что зря. Видеть, он все равно ничего не увидел, лишь пронзающую темноту. Глаз действительно нет на их законном месте, значит, все произошедшее случилось на самом деле. Паника охватила его сильнее боли. Раз все так плохо, то ничего страшного, если он попробует прикоснуться к дару. Снова закрыв глаза и попытавшись сосредоточиться, откинув чувства, предатель наконец ощутил себя самим собой. Множество светящихся огоньков передвигалось или просто стояло рядом, здесь, за стенами дома, на полу которого он валялся. По их мыслям, он смог понять, где находится, город у стены, перед самыми воротами в другую страну. Хоть что-то начинало проясняться, далеко от тюрьмы уйти не удалось, но руки и ноги не скованы цепями, что само по себе положительный знак. Шевелиться становилось легче, но боль никуда не уходила. Стоило потревожить хоть одну клеточку, как она эхом отражалась в мозгу, сбивая с применения способности. Вернувшись к реальности, Виктор поднял руку и прикоснулся к лицу. Все оно оказалось измазано в чем-то склизком и противном. Изучая себя ладонями, парень понял, что он почти весь в этой гадости. Хорошо, что хоть запах ее перебивался запахом навоза из мешков рядом с ним.
