История трёх судеб. Начало пути - Юлия Григорова

«Трудно сказать, какой именно момент стал отправной точкой начала конца совета. Был ли это день, когда сын герцога родился с зелеными глазами или позже, когда его забрали? По правилам, родителям дается семь лет на то, чтобы добровольно отдать ребенка с особым цветом глаз. Такие дети лишаются наследства, титула, семьи, но они обретают новый дом – один из четырех замков, где получают соответствующее себе образование и призвание. Этого же мальчика забрали лишь в одиннадцать, наверно это и стало ключом всех бед. Мне так и не довелось поговорить с ним, а очень хотелось бы.»

На фоне рассвета пожар выглядел еще более завораживающе, чем когда он только начинался. Несколько часов назад, глубокой ночью. Сейчас языки пламени вырывались из окон и лизали стены, стараясь подняться выше, словно желая не упустить ничего, что могло гореть. Камень становился черным от их прикосновений, но держался уверенно, сохраняя прежний облик замка. Деревянная крыша давно обрушилась, вместе с рамами и ставнями. Крепостная стена не позволяла огню выйти за ее пределы и распространиться по всему острову. Этот костер будет гореть еще долго, скрывая следы ужасных событий, что произошли здесь. Все люди, находящееся внутри, на момент начала пожара уже были мертвы. Вещи и мебель ни за что не смогли бы пережить жар пламени и устоять перед ним, да они и не стоили того, чтобы пытаться их спасти.

«Опоздал», – это была первая мысль, пронесшаяся в голове с того момента, как он заметил зарево пожара издалека. Наверно не имело смысла сюда ехать, но ему нужно было увидеть все собственными глазами. Теперь сомнений не оставалось, замок совета полностью уничтожен вместе со всеми и всем, находившимся там.

Сколько человек здесь жило? Сто? Двести? В мыслях постепенно всплывали имена и лица. Большая часть из них была ему знакома с самого их рождения. Люди не заслужили такой смерти, но это лучше, чем, если бы их тела просто оставили в луже крови, не преданными огню. Хоть за это можно поблагодарить мерзавца, совершившего подобный поступок.

«Что ты наделал, Виктор», – а это несомненно был именно он. Никто посторонний не мог проникнуть внутрь и совершить такое, только один из своих, а из всех советников, известных ему, был способен лишь этот.

Все, кого постигла смерть, да и не только они, знали, чем опасен Виктор Кленский, видели его натуру и нрав, и все равно приняли в свои ряды. Можно ли было противостоять судьбе и тому, что наступало на пятки, будучи сами собой, а именно простыми людьми? Конечно, нет. Все лишь играли роль, роль пешек в чьей-то безумной партии, и ничего на самом деле от них не зависело. Те, кто сопротивлялся, все равно погибли, даже если кому-то удалось скрыться из замка, его судьба заранее предрешена.