Наконец женщина встала с трона, причем с такой грацией, что ей позавидовала половина собравшейся толпы, и сделала два шага вперед, остановившись на верхней ступеньке лестницы. Подол ее объемного, блестящего платья подметал пол вокруг. С такого расстояния я не мог точно сказать из чего оно сшито, но подобной красоты на ней прежде не замечал. Напряжение возрастало с каждой минутой, большая часть дам в зале с трудом стояла на ногах, будучи готовыми упасть в обморок в любую минуту. Этим никого уже не удивить, мои товарищи даже вели счет, а порой и делали ставки на то, сколько раз за день, какая из важных особ начнет падать. Меня такие забавы не привлекали, и я оставался в стороне.
Пока королева регент готовилась произносить речь, снова окинул взглядом зал, дабы убедиться в нахождении товарищей на постах. Наш капитан стоял на своем законном месте слева от трона и чуть позади/ Еще двое солдат со штандартами в руках по обе стороны ковровой дорожки, как раз начинавшейся под ногами женщины и ведущей через весь зал к выходу, где выпрямились другие. Остальные, подобно мне, рассредоточились по стенам, между окон и непринужденно следили за происходившими событиями. Заметив мой взгляд, один из соседей подмигнул, и одернул сюртук почти незаметным движением. Он тоже был уверен в невиновности Сейи, я понял это по едва заметной улыбке в уголках рта. Казалось, что все знали об этом, но оставался вопрос, знала ли королева?
Прикрыв глаза и набрав в грудь побольше воздуха, женщина снова устремила пронзительный взгляд на человека перед собой, обхватив ладонью запястье другой руки. Она нервничала, это видно, по крайней мере таким наметанным взглядом, как мой. Я наблюдал за ней почти двадцать четыре часа в сутки, как и большинство других солдат охраны первого уровня, и со временем, хочешь ты того или нет, но научишься видеть в каждом движении королевы регента то, что она хотела бы ото всех скрыть.
– В связи с положением, в котором оказалась наша планета и теми условиями, что нам были выдвинуты, я, королева Оливия вынуждена признать вас виновным в измене и приговорить…– по залу пронесся взволнованный рокот голосов, но никто не решился бы прервать ее или опротестовать решение в слух. У меня сердце бешено забилось в груди и я испугался своей реакции, хотя ничего удивительного в этом не было. Пока она произносила заготовленные слова, а я радовался такому повороту событий, двери в зал резко распахнулись, и всё снова замерло. Всё, кроме него.
