– Это все замечательно, но не отвечает на вопрос, зачем все это нужно делать. Я не вижу связи, – честно признался голубоглазый, повернувшись ко мне лицом, но все еще стоя на кухне, рядом с сидевшим Феликсом. Поставив чашку на пол, я уперлась руками в колени и попыталась вытереть ладони о штаны.
– Роланд Джеймс Кайс, – от этого имени пробирала дрожь и холод. Хорошо, что в подвале по прежнему темно, иначе собеседники непременно увидели бы то, как сильно я побелела. Брови Гилада сдвинулись к переносице, он вопросительно склонил голову и смотрел на меня настороженным взглядом. Филипп и Феликс вообще не понимали нас.
– Он тут причем? – поинтересовался голубоглазый таким тоном, словно его не меньше напрягал факт, что была затронута тема в отношении этого человека. Ему-то что он сделал?
– Когда они разделили атрибут? Когда это было? Сколько лет назад? Хотя бы год примерно помните? – неожиданно осенило меня еще больше. Старик прищурился, словно что-то вспоминая, затем недовольно чмокнул и покачал головой.
– Этого сопляка еще на свете не было, не знаю, лет пятнадцать, двадцать назад, – моя голова начала судорожно положительно кивать в подтверждение этих слов.
– Дедушка говорил, что Роланд узнал правду о бабушке и начал шантажировать этим. Ему пришлось уйти из Комитета, поставив его на свой пост, сколько ему тогда было? Семнадцать или восемнадцать лет? Как Комитет это допустил? – это было отступление от темы, но не мне осуждать правила международной организации таких масштабов, – Роланд Кайс стал начальником отдела Комитета, который знал, в чьей семье пробудится десятый Ланкаст. Он мог знать, что это буду именно я, – озарение появилось на лице Гилада.
– Она разделила атрибут, чтобы не оставить после себя Роланду полноценного десятого Ланкаста. Ты должна была вступить в свои полные силы только после того, как Геннадий убедился бы, что ты отгорожена от него, – едва слышно проговорил парень, закрыв глаза и склонив голову. Пацан рядом с ним присвистнул, в то время, как я лишь положительно кивала.
– Если бы вещи бабушки разбирала тетя, она забрала бы себе крест. Я никогда к нему не прикоснулась бы, и во мне не проснулись остальные части Ланкаста, а значит, для Комитета я была бы бесполезна без знаний и способностей, – меня трясло от одной этой мысли.
– Бред. Как бы он сманил тебя на свою сторону? – усмехнулся Филипп и тут же прикусил язык, стоило мне поднять на него глаза. Не знаю, что конкретно заставило его замолчать, сам этот взгляд или стекающие по щекам слезы, неизвестно откуда взявшиеся.
