Он решил нарубить лучей опусканием гильотинных штор, чтобы отрубленные концы лучиков солнца с неотвратимостью падали в подставленную руку. Последующие полтора часа вместили множество лихорадочных попыток, скачкообразно возраставших вплоть до самого падения его на глухо и отвлечённо состукавшую перину изнеможения. На какое-то время он забылся. Пробудившись, не мог никак вспомнить что-то очень важное, промучился весь день без всякого результата и не услышал, как день ушёл вслед за стрелками часов, подчистивших звуки накануне ночи, которая торжественно обещала ужасы не только бодрствующим, но и спящим.
Ночью он проснулся и, несмотря на темноту, увидел, что он одинок. Ему нужен друг. Или подруга. Друг-подруга – самый ласково-тёплый вариант. И вдвоём возможно будет победить ночной ужас существования. Скоро одиночество его окрепло и разметало окружающий мир по уголкам неведомых далей. Похолодев, он сжался, всем существом своим приникая к тёплому огоньку, мерцающему в области души.
Немного согревшись, он заоглядывался вокруг, робкими движениями взгляда увеличивая пространство, в котором можно было бы безопасно существовать. Относительно безопасно. Он по-прежнему находится на расстоянии вытянутой руки от… Кто знает – от чего! Вообразить можно всё, что угодно. Реальные опасности, по сравнению с этим, – ничто. Тем более что он достаточно сильный человек. Он напряг все свои мускулы и зарычал. Звук, словно привязанный, метнулся на поводке короткой орбиты и мгновенно умер. Он прислушался и даже для чего-то потрогал ногою пол вокруг себя. Может быть, звук умирает во всех случаях, когда его некому услышать? Странно только то, что от него остаётся ещё меньше, чем от человека, – ничего. В лучшем случае – эхо, ему подобное.
Необходимо выбраться из этой комнаты и познакомиться с кем-нибудь, возможно, столь же одиноким. И вот уже он, прямо перед собою выбрасывая бодрящие звуки нечленораздельных слов, бежит по пустынной улице. Заметив, что слишком высоко поднимает ноги, хотя прекрасно знает – о бессмысленные сплетения отживших слов споткнуться невозможно, он самокритично ухмыльнулся и внёс коррективы в комплекс движений бегущих ног.
Однако, пересекая дорогу, он зацепился за что-то ногою и упал на недовольно прошумевший и злобно ткнувший множеством жёстких камешков щебень дорожной обочины. Среди ощущений безвестно упавшего доминируют болезненные ощущения. Человек, возможно, встаёт и бежит дальше, однако посредством боли наделённые автономией части его тела тащат за собою живую память о нежелательных, яростно проклинаемых соприкосновениях.
