Кора бросила взгляд через плечо, и он увидел, как ее глаза расширились от возбуждения. Я умру без этого, сказала она. По какой-то причине ей это было необходимо. Настолько, что она готова была взять любой гребаный член и лгать ему, что хочет его, пытаясь манипулировать им, чтобы…
Кожа треснула о ее задницу. Он преподаст ей урок, это точно. Он преподаст ей урок, и они покончат с этим. Но как только удар приземлился, ее спина выгнулась дугой, а затем раздался легкий стон удовольствия.
Она всхлипнула и зарычала, когда Маркус сделал слишком долгую паузу. "Еще раз! Дай мне это снова!"
Маркус сделал паузу. Он был осторожен со своей силой, как бы ни был зол. Но и с ней он не был так прост. Он снова замахнулся. Ремень укусил ее за попу раз, два, третий раз.
При каждом ударе Кора напрягалась и вжималась в кровать на мгновение, а потом снова поднималась на дыбы и снова подмахивала ему своей прекрасной, теперь уже ярко-розовой попкой.
Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него через плечо, по ее щекам текли слезы, а брови были нахмурены. "Пожалуйста. Маркус. Неужели ты не видишь, как сильно ты мне нужен?"
Она выглядела беспомощной. Отчаянной. Его красивая жена. Буквально на коленях.
Что бы с ней ни происходило, она пришла к нему. Она была в беде и пришла к мужу за помощью. Как и должно быть.
Маркус отбросил ремень, опустился на колени позади нее и зарылся лицом в ее киску.
"Черт, ты такая мокрая". Он звучал потрясенным, потому что так оно и было. Он обхватил ее извивающиеся бедра, заставляя ее оставаться неподвижной, пока он погружался в нее и начинал трапезу.
За все время их совместной жизни он никогда не видел ее такой влажной. Ее влага небрежно лежала на его пятичасовой тени. Он едва успел проглотить один глоток, как на него хлынул новый поток ее сока.
Кора сгребла простыни, всхлипывая его имя: "Маркус, Маркус", ее ноги тряслись по обе стороны от его головы, как будто произошло землетрясение, эпицентр которого находился в ее киске.
"Нет, нет, это слишком", стонала она, извиваясь и толкаясь в его рот в противоречие своим словам. "Я не могу".
"Сможешь", прорычал он. "Ты принадлежишь мне. Ты так сказала. Ты признала это". Ему было плевать на обстоятельства, он, блядь, держал ее за ее признание. "Так что когда я скажу кончить, ты кончишь. Теперь сделай это. Кончай".
Она извивалась, ее кульминация наступала снова и снова, неудержимым потоком. Это было чертовски невероятно. Каждый пик, казалось, поднимал ее все выше и выше. Ее крики становились все более и более громкими, пока, наконец, она не стала задыхаться от высокочастотного хныканья.
