– И впрямь, Этан, это неплохая идея, – неожиданно поддержал тот Джестера. – Мы ведь не звери какие-то. Зачем начинать с пыток, если можно решить вопрос намного проще?
Этан шумно втянул в себя воздух. Неполную минуту молчал, глядя то на Джестера, то на меня.
«Он не может, – вдруг отчетливо осознала я. – Нет у него дара к ментальной магии, как у Джестера. Иначе Лия не сумела бы обмануть его. Но показать это он боится».
– Хорошо, – процедил, наконец, Этан. – Пусть будет так. – И коротко бросил мне: – Рассказывай, ведьма!
– Мне очень жаль, – тут же пролепетала я. – Ваше величество, я уже говорила вам, но готова повторить вновь и вновь. Это была идея Джонатана. Он заставил меня…
– Не лги, девчонка! – взревел Этан.
Я невольно втянула голову в плечи. Ох, сдается, верховный инквизитор в самой настоящей, а не притворной ярости.
– Ты – ведьма, – прошипел он, в один гигантский шаг преодолев разделяющее нас расстояние. – Ты запудрила ему мозги, заставила плясать под свою дудку. Оплела его разум ядовитой паутиной обмана и ненависти.
– Но я говорю правду. – Самые настоящие, а не притворные слезы обожгли мои глаза. Слишком страшно мне было сейчас.
Кто этого ненормального знает. Вдруг вцепится мне в горло. Вон как злостью пылает.
И вдруг мне в голову пришла одна идея. Очень опасная, но по-своему привлекательная.
– Джонатан… – прошептала я. – Он ведь был вашим учеником, не так ли? Он много рассказывал мне про вас.
Краем глаза я заметила, как Джестер скорчил зверское выражение лица и украдкой пригрозил мне кулаком, запрещая своевольничать. И я торопливо прикусила язык.
И впрямь, Лариса, ты слишком заигралась. Не стоит дергать тигра за усы, когда он стоит совсем рядом и в бешенстве бьет хвостом.
– На что ты намекаешь, ведьма? – прошипел Этан. – Это я почувствовал тьму в его душе. Это я допрашивал его. Это я…
– Это от вас он сбежал, – не выдержав, перебила я. – Просто поразительно, и как только он сумел?..
И тут же пожалела о сказанном.
Этан ударил меня почти без замаха, но с такой силой, что голова бессильно мотнулась в сторону. Вся левая щека мгновенно онемела от боли, во рту стало солоно – видимо, пощечиной Этан разбил мне губы.
– Этан!
Во встревоженном вскрике слилось сразу два голоса – Джестера и Герона. Блондин побледнел от волнения. Его губы искривились, кулаки сами собой сжались.
Герон, верно оценив ситуацию, уже был рядом с ним. Положил в успокаивающем жесте руку ему на плечо.
– Этан, остынь! – бросил коротко верховному инквизитору, который разглядывал меня с такой ненавистью, будто в мечтах уже убил самым жестоким из всех возможных способов. – Мы ведь договорились, что обойдемся без физического насилия.
