– Что?! – Гейб смешно вытаращил глаза, явно не смея поверить собственным ушам.
– Вы знаете, что мне нравится Петер, он хороший человек, – хладнокровно продолжила я. – Честное слово, я не желаю ему вреда. Но вы не оставляете мне иного выбора. Ведьмы очень мстительны. До вас я добраться при всем желании не могу. Но сына вы любите. Даже несмотря на все обстоятельства его рождения, он все равно остается последним представителем рода Теолей. Что же. Вы в курсе, насколько складно и умело я умею врать. Дочь Петера, его слуги, мой якобы отец… Все опознают во мне так безвременно почившую молодую супругу вашего сына. Да я и сама не буду скрывать, что в действительности являюсь Терезой Теоль. А еще поведаю всему белому свету, что Петер был моим сообщником. Что мы вместе завлекли Джестера в ловушку, опоили и околдовали его. Что именно ваш сын вовлек меня в тенета темного колдовства. У него в замке наверняка пройдут обыски. И вы прекрасно знаете, сколько запрещенных книг там найдут.
– Ты не посмеешь… – потрясенно выдохнул Гейб.
Удивительно, никогда бы не думала, что призрак может побледнеть. Но именно это и случилось.
– Я? – Я издала короткий сухой смешок. – О, еще как посмею. Поверьте, одна на костер я не взойду. Утяну за собой столько людей, сколько смогу.
– Тебе никто не поверит!
Если честно, мне было очень жаль Гейба. Конечно, старикашка он препротивный, но сейчас я задумалась – а не перебарщиваю ли? Призрак мерцал всеми цветами радуги, по-моему, у него даже слезы на глазах выступили.
– Джонатан!
– А? – Бывший инквизитор от моего резкого выкрика чуть не сломал мелок. Поднял голову и вопросительно уставился на меня.
– Скажите, кому переходит имущество осужденного за занятия запрещенным колдовством? – спросила я, в упор глядя на Гейба.
Барон уже понял, куда я клоню. Его фигура то расплывалась невесомым облачком, то вновь собиралась в единое целое.
– В казну инквизиции, понятное дело. – Джонатан пожал плечами, словно удивленный, что надлежит отвечать на столь элементарный вопрос.
– Ваш сын, барон Гейб, один из богатейших людей Орленда, – процедила я. – Как вы думаете, будет ли это отягощающим обстоятельством для судей? Здравый смысл мне подсказывает, что да. Мои обвинения воспримут с превеликой радостью.
– Лариса, побойся богов! – в полный голос взмолился Гейб. – Петер ведь ничего дурного тебе не сделал!
– Вообще-то, я из другого мира, и у меня другие боги. – Я холодно улыбнулась, здраво рассудив, что Гейб не поймет значения слова «агностик». – А еще почему-то вы меня не хотите пожалеть. Хотя я вам тоже ничего дурного не сделала. Напротив, помогла вашему так называемому сыну обрести достойное наследство и разобралась с загадкой его рождения.
