Как вы помните, монахами я интересуюсь, но издалека. В джинсах в молебное помещение не пойду. Я прекрасно понимаю, что вероятность получить замечание от какого-нибудь священнослужителя очень мала, но есть же еще сумасшедшие бабки. В общем, стараюсь никого не раздражать перед ликами святых. А Хелюля потащил меня к ковчегу (в котором не было видно останков Александра Невского) прямо во время причащения! Я как раскрыла этот обман – выбежала обратно. Но обиделся Хелюля (да, они все такие). Не заценила его игрушку.
Вот так за одну поездку я увидела все две лавры России.
Начинался дождь. Мы прошли через площадь Московского вокзала к чебуречной «Брынза». Там выпили по глинтвейну и переждали ливень. Я страшно замерзла в одном пиджаке и боялась идти дальше. Но вино с медом меня разогрело.
По улицам разных широт, по набережным, через каналы, над которыми висело фиолетовое небо, мы пробирались к дому Раскольникова. На Сенной площади вспомнили стихотворение Некрасова про «крестьянку молодую». Сколько всего в памяти твоей, город! И как ты носишь?
От дома Раскольникова мы начали отсчитывать 730 шагов до дома старухи-процентщицы. Где-то на 500-м шагу обратили внимание на небо, которое по-древнему стремительно нападало – абсолютно чёрное.
Очередной ливень пережили в какой-то семейной пекарне. Хелюля взял курник (самый вкусный в его жизни) и американо. Я выпила стаканчик сладкого моккачино.
Дождь хлестал камни вдоль канала. Как неоригинально, Санкт-Петербург!
У дома старухи-процентщицы я опять почувствовала это неприятное: картинка не соответствовала тому, что я напредставляла себе, когда читала Достоевского.
Надо было искать ужин. К тому времени я уже успела заметить обилие хинкальных в городе. Начала агитировать Хелюлю. Он был не против, но нужно было найти грузинский уголок среди всех этих булыжников.
А можно признаться, да? Я вообще ни капельки не люблю Петербург. Он для меня как монах – я интересуюсь, но издалека. Лучше издалека. Эти глыбы… Я любила их, пока не увидела вживую 9 лет назад.
Мы дошли до Никольского Морского собора, где в 1966 году отпевали Анну Ахматову. Территория была закрыта. Нас снова настиг дождь. Мы спрятались в деревянном строительном коридоре возле реконструируемой часовни и начали думать об ужине.
Под легкими каплями дошли до Мариинского театра, прошли мимо Исаакиевского. Хелюлины карты вели нас к хинкальным.
Первое заведение выглядело прилично, но там было пусто и тихо как ночью во дворце. Незамеченные никем – скрылись. Дальше мы увидели вывеску «Гранат», которая обещала нам восточную кухню. Хинкали, наверное, тоже – подумали мы и зашли.
