– Ты что, отпустил её? – прошептал я, поражённый догадкой.
– Мишка, ты мне друг? Молчи об этом. Я не хочу, чтобы мне сказали: «Ты уже поймал свою Рыбу».
Крах слободского Клондайка
Слободское летоисчисление нами, пацанами, велось по играм. Если летом вся слободская рать играет в «пекаря», то это – год «пекаря». Во всяком случае, так его упоминали в разговорах местные «летописцы». Календарь этот был замысловат и непредсказуем, почище церковного. На моей памяти прошли годы «чижа», «пристенка», совсем мальцом застал годы «чехарды» и «городков», а в год «подкрышек» случилась эта история.
«Подкрышки»; наверное, правильнее было бы писать раздельно – «под крышки», но помню, что произносили именно так: «А давайте сыграем в «подкрышки»!» Так вот, кто не знает, это была игра сродни древней «орлянке», но вместо денег или форменных пуговиц, как это описано у Катаева, использовались крышки от минералки, лимонада («ситро») и пива, имеющие рифлёные бока. Эти бока нами, игроками, любовно обрабатывались – загибались внутрь и плющились, с целью создать из крышки что-то наподобие круглой и плоской монеты. Причём нам, кроме азарта, были присущи и чисто эстетические мотивы. Чем круглее и площе крышка, тем выше её достоинство. А если на ней нанесены надписи, что было новым веянием в индустрии прохладительных напитков, то цена такого «сокровища» взлетала неимоверно. Я помню, что надписи не отличались разнообразием: «Березовская», «Царичанская», в общем, название минеральной воды, которой славен данный регион. И были королевы крышек: бело – сине – красные с надписью кириллицей «ПЕПСИ-КОЛА», шедевры лицензионной крымской линии разлива этого «напитка мечты». Данные крышки были отчаянной редкостью, в игру их не вводили, потому как достойного эквивалента им подобрать не могли, но на обладателя такого раритета снисходило уважение и слава, как на владельца «константиновского рубля» в среде заядлых нумизматов*. Он был желанным в любой компании и в любой игре. За заветные крышки продавались любимые игрушки и разглашались родительские секреты, складывались и разрушались союзы, предавались друзья. Всё было по-взрослому…
Правила игры незамысловатые – смесь «городков» с «орёл или решка», но азарт… Заряд этого азарта аккумулировался в наших молодых организмах и позволял нам предаваться забаве дни напролёт. Даже ночью, во сне, я играл и мышцы судорожно сокращались, сжимая биту или выстреливая броском. Утром бабушка жаловалась, что панцирная сетка моей кровати всю ночь стенала, не успокаиваясь ни на час. «Растёшь. Наверное, летаешь во сне» – наполовину верно предполагала бабушка.
