– Грегори… – тихо обратилась к нему супруга.
– Все в порядке. Не принимай это близко к сердцу: он никогда не любил быть среди гостей, – так же тихо отозвался мистер Морган.
– Я приведу его. Встретимся чуть позже! – бодрым тоном сообщила я и направилась в другой конец замка, где располагалась комната Седрика.
Громкий стук моих каблуков отражался от высоких каменных потолков, делая его еще громче и насыщенней. Каждый мой шаг был очередной секундой – секундой моей утраченной жизни. Но поведение Морганов-старших заставило меня задуматься: что же все-таки так отдалило Седрика от родителей? Они всегда были очень дружной семьей… Так странно. Бесполезно спрашивать у Маришки – эта ханжа всегда молчит, как рыба. Но я уверена – она знает. Может, она расскажет Мише, а та – мне? Хотя, прошло восемь лет, но эта тайна так и осталась тайной.
Я подошла к массивной деревянной двери, ведущей в комнату Седрика, и, без стука открыла ее.
– Ты никогда не стучишь в чужие двери, – услышала я красивый голос Седрика. Он стоял у окна, спиной ко мне. Наверно, думал о чем-то, а мой визит нарушил его одиночество. Одиночество, которое он так любит. Странный Седрик.
– Мы родственники, а значит, нам необязательно соблюдать эти церемонии! – весело отозвалась я и окинула взглядом его комнату.
Огромная. Темная. Угрюмая. Как она подходит этому отшельнику. Книги, камин, аскетическая атмосфера и минимум мебели. На окнах – тяжелые черные шторы, в этот раз распахнутые настежь. Тусклый свет хмурого пражского дня словно обнимал высокую красивую фигуру Седрика. Черные ботинки, черные джинсы. Черный пиджак. Уверена: черная рубашка и черный галстук.
– У тебя траур? – пошутила я, медленно направляясь к Седрику.
– Как ты догадлива, – ответил он, не оборачиваясь.
Его шутка показалась мне нисколько не смешной, но я решила продолжить эту игру.
– По кому?
Он промолчал.
Я подошла к нему и с усмешкой взглянула в его лицо.
Седрик словно не замечал меня, продолжал молчать и смотреть в окно.
– Твоя мать очень огорчена твоим отсутствием, – сказала я, не испытывая ни капли неловкости от его холодности в мою сторону.
Он ничего не сказал.
– Седрик, это начинает надоедать! – раздраженным тоном сообщила я и слегка ударила его по плечу.
Кажется, мой жест немного разозлил его, потому что его взгляд, устремленный на меня, выражал именно злость. Хмурые брови, строгое лицо, угрюмость. Он так красив, этот вампир, этот отшельник. И он до сих пор один. Он ни в кого не влюблен. Свободен. Но в то же время, он словно отрешился от всего, что связано с чувствами. Один холод.
