– Но, черт возьми! Вокруг тебя вьется столько красавиц-вампирш, а ты влюбился в смертную!
Маркус непонимающе смотрел на меня, и его брови взлетали почти до самых корней волос на его лбу.
– Теперь ты понимаешь? – спросил я.
– Прекрасно понимаю! И все равно ничего не могу понять!
– Я тоже, но мне плевать на это.
Маркус раздраженно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Некоторое время он молча рассуждал, и, казалось, совсем забыл обо мне.
Я понимал его поведение. Он был вправе отреагировать так. Но я не солгал ему и открыл всю правду. Я не желал лгать брату.
– У меня нет желания узнать ее имени и, уж тем более, о том, что она из себя представляет, но просто ответь: ты и правда любишь ее или это всего лишь сильное увлечение? – вдруг спросил Маркус, будто выйдя из ступора.
– Моя любовь к ней – это твоя любовь к Маришке, – честно ответил я.
Маркус устало закрыл глаза ладонью. Лишь после того, как прошли долгие четыре минуты абсолютного молчания, он вновь взглянул на меня, но его глаза стали тусклыми, словно из них пропала вся жизнь.
– Не говори родителям, – сказал он, поднимаясь с кресла и подходя ко мне.
– И в мыслях не было, – усмехнувшись, ответил на это я.
– Как ты умудрился? Не пойму, просто не пойму!
– Я тоже не могу этого понять, но знаю, что люблю ее так, как любят вампиры.
– Черт, это недопустимо!
– Она не виновата в этом. Я не хочу, чтобы ты думал о ней плохо.
– Хорошо, что ты сказал только мне. Родители сойдут с ума, если узнают. Помнишь Барни? – спросил Маркус.
Я кивнул.
История Барни Стэкмана была для нас удивительной и трагической аномалией: в девятнадцатом веке он полюбил английскую аристократку, смертную. Вампиры смеялись над ним, думая, что он просто развлекается, но все оказалось намного трагичней. Когда она умерла, он сошел с ума и не смог жить без нее. Барни перестал питаться и стал высыхать, из-за отсутствия свежей крови. Он уже превратился в мумию, но его друзья они привели к нему жертву и вернули его к жизни. Барни сумел вернуться к нормальной вампирской жизни, но до сих пор тосковал и убивался по своей уже давно мертвой любимой. Он был единственным вампиром, который, вопреки природе, влюбился в смертную. А я стал вторым.
Мне было понятно, почему Маркус так обеспокоился: он испугался того, что я могу оказаться в такой же ситуации, что и бедный Барни. И если об этом узнают наши родители, они… Я даже боялся представить, как они решат эту ужасную для них ситуацию.
