– Хорошо! – высоким писклявым тоном сказала я, поняв, что он не отступит от своего и не примет ничьей помощи, даже моей.
Я была до смерти испугана. «Хорошо», а что еще я могла сказать?
***
– Скажи своим родителям, что я устал… Не говори им о приступе… Пусть меня никто не беспокоит…
– Хорошо! – еще раз, но уже шепотом, ответила Вайпер.
Она была белой как снег, а ее широко раскрытые глаза были полны слез.
«Не плачь, Вайпер, только не плачь! Я не вынесу этого!» – думал я, понимая какую боль причинял ей, да еще и отвергал ее помощь. Но я уже с трудом боролся с собой, и не мог оставаться с ней и утешать ее.
– Прости меня! – прошептал я и, отпустив ее ладонь, взлетел по лестнице на второй этаж в свою комнату, оставив Вайпер одну, со слезами на глазах, не дав ей никакого ответа, никакого объяснения.
Заперев дверь на замок изнутри, я побежал к окну, открыл его, прыгнул на росшее неподалеку дерево и, спрыгнув на землю, покрытую снегом, побежал, куда глаза глядят, – подальше от дома Владиновичей. Мой бег не оставлял следов: подошвы моих ботинок почти не касались снега – так быстро я двигался. Я бежал, не зная куда, но, зная одно – тот, кто первым попадется на моем пути, станет той желанной до безумия пищей, которая усмирит мой жуткий голод, превращающий меня в монстра. В этот раз я был готов отступиться от своих принципов и убить даже женщину.
Добежав до большой широкой улицы, наполненной смертными, я остановился и стал жадно вдыхать аромат окружающей меня крови – эта кровь ударила мне в голову, и я стал терять самообладание. Аромат крови бурлил в моих до крайности напряженных нервах, и я лихорадочно искал глазами того, кто завернет в маленький узкий переулок, скрытый большими деревьями, на одном из которых прятался я.
И вот, появилась моя жертва – молодой мужчина, кровь которого говорила о том, что он несколько выпил с утра, но мне было плевать! Я неистово желал выпить этой грязной мутной крови! На этой мысли я полностью потерял над собой контроль.
Все было в тумане. Это был первый раз за все прожитые мною годы, когда я довел себя до такого состояния: я потерял контроль над своим хищническим яством и стал чудовищем, главная цель которого – убить, выпить всю кровь из вен жертвы.
Когда я насытился, когда мой ужасный всепоглощающий голод отступил, я еще несколько минут не мог прийти в сознание. Вскоре мой разум прояснился, и я увидел, что находился на одной из толстых верхних веток могучего дуба, а рядом со мной, прислонившись лицом к стволу дерева, сидел труп – обескровленный, белый, с двумя зияющими дырами на шее от моих клыков. С жалостью посмотрев на свою жертву, я обнаружил, что убил молодого человека лет двадцати, совсем еще мальчишку. И, в ужасе от самого себя, я закрыл глаза и едва не взвыл, как дикий зверь, от переполняющих меня чувств – стыда, раскаяния, угрызений совести и отвращения к самому себе. Я ненавидел себя. Меня съедала горечь того, что я перешел границу разумного и перевоплотился в безумного убийцу, в страшное существо, которое убило бы и Вайпер, если бы я вовремя не сбежал. И все от моей беспечности: я забыл о том, что мне нужно пить кровь через каждые четыре дня, и поставил под угрозу самое святое – жизнь Вайпер! Я испытывал глубокое отвращение к тому, что залез на дерево и встащил на него свою жертву – бедного юного мальчика, как зверь в свое логово, чтобы никто не помешал, не увидел…
