Наконец–то он оказался подле него. Он грустно взглянул в отражения, пробуждая свою память о мире живых. – Это… тот мир?
Он положил руку на стекло… Он положил руку на своё грустное отражение в зеркале. Мертвый лабиринт в момент покрылся зеленью красок, всё цвести начало. Слеза потекла по его лицу, по его щеке. – Жизнь… – сказал он, смотря на своё молодое и счастливое лицо, он смотрел на руку свою, что соприкасается отражениями, он соприкасался сам с собой. Пели птицы вокруг того, что стоит в отражении, а за спиной реального… лишь их костные останки… – Я так хочу… Хоть на секунду… ощутить эту любовь, этот мир… – говорил Виктор, сдерживая свои эмоции. Внутри него всё разрывалось, а в глазах была лишь скорбь по утерянной жизни. Он не помнил, вернее не мог понять, что все дорогие для него… мертвы, что незачем уж жить, ведь нет рядом людей, а простое… бесцельное существование – куда хуже смерти, ведь некуда идти, некого обнять… некого поцеловать, прижав к груди. И очень хочется! Безумно хочется обнять всех, кто рядом был, кто сердцем был любим, а сейчас… сейчас нет ничего, а зеркало… лишь отражает то, что уж потеряно, отражает молодой, светлый, хоть немного грустный, но счастливый лик… Который знает, что любит, что он любим в ответ, но не мог подумать, что однажды… всё потухнет, как свеча, не знал, что всё уйдет, как мгла на небом голубым, что всё канет к концу, что разрушится мир счастья, оставив от себя лишь черный, такой черный и ужасный пепел… И как же хочется разбить воспоминания, что уж почти погасли, но ожили, только так, что будто этого никогда не было, что был это лишь глубокий и несчастный сон, что не было ничего, что это лишь иллюзия… И не вертится, и хочется стекло разбить раз и навсегда. И почти ударил по стеклу, но увидел в отражении своем слезный грустный, такой печальный измученный взгляд, что просит, буквально умоляет не делать этого, оставить хотя бы память, чтоб не было так больно вспоминать о том, что уже не существует, что уже кануло в небытие, что больше… никогда не случится, ведь выбрал осознанно он смерть, но выбрал лишь для того, чтобы увидеть вновь её… Её взор небесный, такой голубой, такой красивый, в объятиях лишь на секунду лишь раствориться, но понять, что может последняя секунда в жизни его, когда он может быть по–настоящему любим. Любим! Любим взаимно и так тепло, что секунда бы превратилась в вечность, что так быстро пролетит пред очами, оставив лишь жалкий кусок… секундного объятия… Но как же хочется этого объятия, и как же хочется отдаться ей навсегда, отдаться любви хотя бы лишь на секунду… И тот, что в отражении спал на пол также, как и тот, что на коленях возмолил небеса о том, чтобы на секунду лишь увидеть её живые глаза…
