Выйдя на улицу, он заметил двух преклонного возраста женщин, следивших за ним через открытые ворота дома напротив.
– Добрый день! – поздоровался он, подняв руку в приветственном жесте.
– Добрый, – ответила та, у ног которой сидел золотистый ретривер.
– Можно поинтересоваться, кто вы и что делаете здесь? – спросила вторая, положив на колени книжку в мягкой обложке.
– Вот присматриваю себе дом, – солгал он. – Хочу переехать из душного города. Подальше от этих вечных пробок и суеты.
– Ой, только врать не надо, – тут же ответила вторая. – Эта развалюха никого заинтересовать не может.
– Развалюха меня, конечно, не интересует, – кивнул он. – Места у вас тут хорошие.
– Если места вам нравятся, то почему ближе к озеру не смотрите. В поселке сейчас много домов пустует. Хиреет он, многие продают дома, иные съезжают и пытаются сдавать их в аренду. Но ничего у них не выходит. Не едет сюда никто больше.
– А почему? Удивительно мне просто. Я б с удовольствием.
– Из-за этого, – первая кивнула на дом Тесновых и не едут. – С пожара все и началось. Будто проклял кто-то.
– Ой, не выдумывай, Люба, – отмахнулась вторая. – Кто проклял-то?
– Да хоть псих их малолетний!
– Простите, это вы о ком? – Михаил надеялся, что в его голосе не почувствовался интерес.
Вторая недовольно посмотрела на Любу в ногах которой заворочался ретривер.
– О мальчишке, что здесь жил, – Люба с вызовом посмотрела на подругу. – А почему бы и не рассказать о нем? Что в этом такого?
– Да, как хочешь, – буркнула вторая и уткнулась в книгу. – Только я по лицу вижу, что не нужен ему дом. Журналюга это обычный.
– Мальчишка этот дом и поджег, а до того родителей своих убил.
– Вы серьезно?
– Серьезней некуда. Считалось, что у этого пацана не все в порядке с головой с рождения было. К нему врач ходил каждые полгода. Сначала дед, а потом девка молодая, я ее, кстати, видела позже в Архангельском в неврологическом отделении, когда с сотрясением лежала. Даже помню, как ее звали – Лишманова Вика.
– Шизофреник он был, – произнесла вторая, вновь отложив книгу. – И садист. С детства животных мучил. Я хорошо помню все эти случаи. У меня кот был – сиамец – так он его, скотина, выпотрошил и на яблоне у себя за домом повесил. Из школы его попросили после первых классов и тогда вроде реже его видеть стали.
– А я думаю, не шизофреник он вовсе. Дух в него вселился. Может проклятие какое-то на нашем поселке.
– Знаете, где он сейчас? – как не старался, Михаил не мог заставить себя, поверить хотя бы одному их слову.
