Отец в этот раз не побрезговал не красивым, дурно пахнущим и испещренным ссадинами телом. Он ворвался в мой зад жестоко и до упора, выбивая из меня крик боли. Оседлал словно кобылу, вдавливая мой корпус в пол. Дряхлая грудь елозила по ковру до новых ссадин, а руки проехались по нему вперед. Я старалась удерживать лицо на весу, но два последних толчка сломили мое тело до конца. Я щекой пропахивалась по колючей шерсти, чувствуя, как с каждым движением моя кожа стирается слой за слоем. Благо на черном ковре было не видно крови, которая сочилась из ран! И все же боль нарастала и достигала пика невыносимости. Мне казалось, что он порвал мой задний проход в клочья! Никогда раньше не испытывала подобного. Я чувствовала, что он специально причинял мне невыносимую боль, упиваясь ею. Казалось, эта пытка будет длиться вечно и в итоге он задушит меня своими огромными ручищами, что скребли ногтями по моей несчастной спине, но пытка резко прекратилась. Мне подумалось, что я умерла, но вскоре почувствовала, как он намотал мои волосы на кулак и поволок вглубь жуткой комнаты. Я видела лишь пол, опасаясь поднять взгляд выше. А когда он остановился, то словно пушинку подхватил меня на руки и усадил на стул перед прямоугольным столом. На нем стоял элегантный черный канделябр с единственной толстой зажженной свечой, рядом расположились большие песочные часы, а у их основания лежал короткий нож с красной рукояткой. Из ящика стола Цэп достал полупустую склянку с прозрачной жидкостью и поставил на край стола.
– Смотри, Селеста, и запоминай мои слова, – резко перевернул он часы и песчинки начали медленно стекать, образовывая нарастающую горку. – Сейчас я даю тебе шанс все исправить. Если расскажешь, как спланировала побег для Арнии, и где она сейчас может быть, если явишь мне истинный лик, тогда я пощажу тебя и прощу это страшное преступление, ну а если нет… – схватил он мою руку и приставил нож к фаланге указательного пальца, до боли надавив на острие лезвия. Выступила кровь, и я зажмурилась от острой боли. – Решай! – прикрикнул так громко, что я распахнула глаза и вновь вспомнила, как прощалась с дочерью, которая до этого дня даже не догадывалась, что я ее родная мать.
Ничего не ответив на его призыв, я стиснула зубы. Спасение Арнии того стоило! Я вытерплю все!
Резкая боль пронзила все тело так хлестко, что я забыла, как дышать. Невидящим взглядом смотрела на отрезанную фалангу своего пальца и на кровь, что медленно растекалась по столу, образовывая багровую лужицу. Ужасаясь тому, что увидела, впала в состояние полной апатии. Даже не вскрикнула, пребывая в таком шоковом состоянии, что даже мысли отказывались вертеться в голове.
