Ты сможешь, и не такое проходила. Сможешь, сможешь.
Но повторять про себя – это одно, а делать – другое. В один момент я даже захотела сдаться, отпустить руки, но услышала позади:
– Крис, не вздумай падать. Осталось пять метров, и мы победим. Сейчас все зависит от тебя.
Ну спасибо тебе за вес ответственности на моих плечах! Теперь совесть просто не позволит мне малодушно сдаться.
Я замедлилась до черепашьей скорости, а это было равносильно проигрышу. Нельзя было сбавлять скорость раскачивания, никак нельзя. Но руки дрожали, тело трясло, по вискам тек холодный пот. Я дышала шумно, через рот.
– Вот же, а! – позади меня сетовал однокурсник.
Он прекрасно видел, что происходит. Понял, что я потеряла темп, перестала раскачиваться, а это значит, что я упаду.
Я попыталась раскачать ноги снова, но без разбега и прыжка это было нереально. А без раскачки мне удавалось переставлять руки буквально по десять сантиметров, и это стоило в сто раз больших усилий, чем при раскачке. Весь всего тела на некоторое время полностью принимала одна рука.
Но я держалась. Упасть сейчас – это стереть все достижения, все героическое (по моим личным меркам) прохождение этого сложного пути. Умножить себя на ноль.
Каждый раз, переставляя руку, я думала, что сдохну. Что нет больше сил. Что нет больше воли. Что нет больше воздуха в легких. Но я просто делала еще один перехват трясущимися руками, еще один вздох сквозь плотно сжатые зубы, еще один раз преодолевала себя.
Сделаю, что могу. Насколько могу, продвинусь, пока руки не откажут.
Позади затих даже одногруппник. Его маятнику тоже пришел конец. Из-за непутевой меня. Он пыхтел, и этим пыхтением словно толкал меня в спину. Он старается, я не могу подвести.
Остался один метр, и вот вроде бы финал, но это расстояние оказалось почти непреодолимым: руки затряслись так, будто у больного Паркинсоном.
– Крис, держись, девочка моя. – На финише встал Ярослав и смотрел мне прямо в глаза. – Смотри на меня, вдох-выдох-перехват. Вдох-выдох-перехват.
Я зацепилась за его взгляд своим, словно альпинистским крючком за утес. Я не смотрела больше вниз, на свои руки – только на него.
Вдох-выдох-перехват, вдох-выдох-перехват, вдох-выдох-перехват.
Я повторяла это про себя, Ярый – вслух.
Вдох-выдох-перехват, вдох-выдох-перехват, вдох-выдох-перехват.
– Умничка моя! – крикнул Ярый, когда я преодолела последние сантиметры.
Я свалилась на колени на песок, а потом сама не поняла, как полетела туда прямо лицом вниз. И только большая рука с растопыренными пальцами остановила мой нос в миллиметре от травмы.
